37 
Подойдя на полном ходу к яхте, матросы лебедкой подняли ялик наверх. Это доставило мне уйму по-настоящему острых ощущений, поскольку я боялась, что моторка, неловко вихляясь в воздухе, в любой момент перевернется, вытряхнув свое содержимое обратно в воду. Но этого, к счастью, не случилось, и мы благополучно опустились на палубу.
Выпрыгнув из лодки, Роман с довольной улыбочкой на устах протянул мне руку, и я была вынуждена на нее опереться. Стоявшие вокруг матросы, глядя на нас, насмешливо округлили глаза. Я всегда знала, что полуодетая женщина рядом с одетым мужчиной выглядит положительно непристойно. И убедилась в этом еще раз по сальным взглядам пялящихся на нас парней.
Роман тоже это заметил и предупреждающе нахмурил брови. Матросы тут же исчезли. Я даже несколько оторопела – еще мгновенье назад они стояли рядом. Как говорится, я и глазом моргнуть не успела, а их уже нет!
Что ж, нужно признать, что дисциплина на яхте отменная. Но вот чья это заслуга – владельца или капитана, нужно еще уточнить. Хотя Пронин, конечно, личность вполне авторитарная, и в помощниках, похоже, не нуждается.
Оглядев яхту, должна была признать, что она мне понравилась. Очень. По моим понятиям, она была огромной, в несколько этажей. Я насчитала три. Внизу, в трюме, видимо, были каюты матросов, поскольку выше ватерлинии виднелись круглые иллюминаторы.
На нижней палубе, где мы высадились, имелся даже небольшой бассейн. На верхней стояли шезлонги и располагалась капитанская рубка с высившимися за ней помещениями для владельца.
В принципе, я была бы вовсе не против провести здесь пару-тройку недель. Я всегда любила воду и всё, с ней связанное. Путешествия, безбрежное море, ветер, дующий в натянутые паруса, и то особое чувство безграничности пространства, что возникает только в открытом море, когда не видно ни берегов, ни других судов. А таинственная ночь, когда под ногами качающаяся палуба, а над головой только черное бархатное небо с бриллиантами сверкающих звезд, отражающихся в воде…
У капитанской рубки рядом со статным мужчиной в форме капитана торгового флота стоял неулыбчивый тип лет тридцати с небольшим. У него была короткая стрижка ежиком и квадратный подбородок с неожиданно кокетливой ямочкой посредине. Мне не понравился его цепкий взгляд, которым он жестко прошелся по моему телу. Меня он явно не одобрял.
Взглянув в его чуть прищуренные глаза, я наткнулась на явное предупреждение. Но вот в чем оно заключалось, так и не поняла. Может быть, он считал, что мне тут вовсе не место? Но я и не хотела здесь появляться, не моя это инициатива. Хотя, если честно, не слишком-то и сопротивлялась.
Пронин нехотя сообщил мне, не считая нужным познакомить:
– Это Александр, капитан яхты, рядом с ним начальник моей личной охраны Вадим.
Мне вмиг всё стало ясно. Вот откуда этот неприязненный взгляд! Голубчик прозевал роковой прыжок своего босса в ледяную воду и злится теперь на меня за то, что я исполнила его обязанности. Кусок хлеба изо рта вырвала, одним словом.
Роман по-свойски обхватил меня за талию и потянул внутрь, но, прежде чем отправиться с ним в жилую часть, я поставила жесткое условие:
– Чтобы яхта бросила якорь у моего берега и никуда не двигалась! После завтрака я сразу отправлюсь домой!
Это очень не понравилось Пронину, но пререкаться со мной он не решился. Отдав соответствующую команду, и, не дожидаясь больше ломающих его планы ультиматумов, быстро повел меня в каюту. Мне показалось, что сейчас для него главное – прикрыть мои прелести, чтобы не спровоцировать бунт на корабле. Хотя, я уверена, его экипаж за свою службу повидал и не такое.
Просторная, отделанная в веселенький ситчик каюта явно была женской. Или предназначена для женщин, что по сути одно и тоже. В большом шифоньере висело множество разнообразных тряпок. От вечерних платьев до махровых купальных халатов.
Роман вознамерился было подобрать мне нарядец сам, но я не дала. Сухо спросив, что тут можно взять и получив в ответ несколько удивленное «Всё!», я оттеснила его за пределы каюты, захлопнула дверь и принялась за выбор одежды самостоятельно.
Вечерние туалеты и платья для коктейлей меня ничуть не прельстили. Заметив в самом углу симпатичные шорты из белой рогожки, я, пошарив по многочисленным ящикам и полкам, подобрала к ним сине-красный топик. Соблазнили они меня наличием этикеток, что говорило об их неиспользованности.
С обувью получилось сложнее – разномастные босоножки и туфли если и подходили мне по размеру, то не нравились своей непрактичностью – все они были на огромных каблуках, и гарцевать в них по скользкой, к тому же еще и качающейся палубе могли только настоящие экстремалы, к которым я ни в коей мере не относилась.
37 
