87 
Засунув в карман джинсов лишь тюбик губной помады и лукаво подмигнув в зеркало своему отражению, я вышла в гостиную, где меня поджидал взбудораженный Пронин. Увидев меня, остановившимися глазами осмотрел мой наряд, но промолчал, не желая признаваться в мелких пакостях. Мы спустились вниз, где на кушетке рядышком, как воробышки, сидела дружная чета Поповых.
Вадим, обнаружив, что на мне нет нужного костюмчика, пробормотал себе под нос что-то явно не из литературного лексикона. С трудом сдерживаясь, чтобы не показать ему язык и не выдать себя, я, не дожидаясь, когда Роман откроет передо мной двери, пошла вперед.
Итак, первый раунд остался за мной. От прослушки я избавилась. Но Роману сегодня волноваться нечего – сбегать я не собиралась. Я бы ни за что не поставила под угрозу, даже мнимую, своих мальчишек. Но бдительная троица этого не знала, поэтому переглядывалась с явным недовольством. Правда, у Марины в глазах пробегали одобряющие меня чертики, но это она тщательно скрывала.
Мы подъехали к ресторану, и я вздрогнула. У входа стояли мои сыновья, высокие, красивые и здорово озабоченные. Роман тоже напрягся и внимательно огляделся вокруг – нет ли засады. Я тоже тайком поглядела по сторонам, подсознательно надеясь на появление Георгия, но его не было, и я с горечью подумала, зачем я ему, когда у него есть та, ради которой он забыл всё, что между нами было. Но тут же поняла, что не права. Наверняка мальчишки ничего ему не сказали, решив предварительно самостоятельно разведать, что к чему.
У меня так забилось сердце, что пришлось положить на грудь ладонь, чтобы хоть немного усмирить сердцебиение. Я не стала ждать, когда Роман с Вадимом решат, что мне можно, а что нельзя, и вылетела из машины. Заметив меня, парни двинулись мне навстречу.
Наобнимавшись и нацеловавшись, причем Роман наблюдал эту родственную сцену с откровенно завистливым выражением лица, мы пошли в ресторан. Сняв шубку, я осталась в своем непритязательном наряде, вызвав недоуменные взгляды одетых в добротные костюмы мальчиков. Но это была ерунда, гораздо хуже то, что меня не захотел впустить тот самый швейцар, блюститель ресторанных нравов.
Он двинулся на меня с брезгливым видом, пытаясь выставить из ресторана. Я на миг даже испугалась, что он меня и в самом деле не впустит. В принципе, если бы у меня была свобода передвижения, это было бы неплохо. Но кто ж это позволит мне свободно перемещаться по городу?
На помощь мне пришел Вадим. Властно отодвинув швейцара в сторону, он шепнул ему несколько слов, отчего тот покраснел и принялся вытирать платком вспотевшую лысину.
Я с сыновьями прошла в зал, где нам навстречу предупредительно вылетел явно получивший строжайшие инструкции официант. Он подвел нас к симпатичному столику у завешенного светлой шторой окна, на котором стоял букетик свежих цветов, и принялся суетливо отодвигать кресла, чтобы нам удобнее было сесть.
Но я заартачилась.
– Мне здесь не нравится! – и я бесцеремонно прошла в противоположный от столика угол, где устроилась за пустым столиком.
Официант принесся за нами следом и попытался изгнать нас оттуда, панически заявляя, что столик не обслуживается, но я лишь скептически спросила:
– Неужели? И почему? Вам что, труднее дойти до этого столика, чем до того?
Поскольку от кухни до этого столика было гораздо ближе, бедняга не знал, что возразить. Опасливо посмотрев в сторону стоявшего навытяжку Вадима, увидел разрешающий кивок и с облегченным вздохом согласился.
На нашем столике тут же появилась скатерть, приборы и даже цветы. Предупредив официанта, что мы немного поболтаем, заставила его удалиться. Я надеялась, что в такой спешке прослушку нам поставить не успели. Но, чтобы не рисковать, потребовала убрать цветы под предлогом все той же липовой аллергии.
Донельзя раздосадованный Вадим, придерживая Марину под руку, бесцеремонно устроился за соседним с нами столиком, повернувшись так, что его стул почти соприкоснулся с моим. Теперь, как ни шепчи, ему всё равно всё будет слышно. Ну, или почти всё.
Парни с удивлением и неудовольствием смотрели на эти перемещения, но молчали, вопросительно поглядывая на меня. Я же спокойно улыбалась, готовя моему твердокаменному недругу неприятный сюрприз. И, когда я спросила у сыновей на французском языке, как дела, по его изумленному вздоху поняла, что сюрприз удался.
Я знала, что они с Мариной недурно владеют английским, но французский для них был тайной за семью печатями, они сами сказали мне об этом после того, как я поделилась с ними своими восторгами по поводу концерта Азнавура.
87 
