Лёгкий, ненавязчивый романчик 
79 
Теперь я начинаю понимать, сколько всего Элизабет утаивала от меня. Неужели с самого начала она лгала и обманывала? Надеюсь, я скоро узнаю и это.
Я уже писала, что мы со дня на день ждали появления Влада, но сегодня меня захлестнуло волной предощущения: наконец-то он появится. Мы с Элизабет спешно отправились в Карфакс. (Элизабет была ослепительно красива. Она нарядилась в полосатый атлас нежнейших розовых и кремовых тонов, спрятав длинные локоны под такой же шапочкой. Возможно, все это великолепие предназначалось для меня и служило цели развеять мое недовольство и сомнения.)
Кроме меня, никто больше и не мог любоваться нарядом Элизабет, ибо нас попросту не видели смертные. Расположившись в тени могучих дубов, мы повели наблюдение за старым обшарпанным домом. Можно было бы подойти и ближе, но мы не стали рисковать. Неподалеку от нас шла разгрузка знакомых ящиков – тех самых, что более месяца назад цыгане ставили на свои повозки. Пятьдесят ящиков, в одном из которых лежал Влад! Я сразу же поняла, в каком именно путешествовал дорогой "дядюшка", благодаря окружавшему его густому темно-синему свечению, похожему на звездное небо (только вместо звезд там блестели золотистые крапинки). Такого мощного свечения (никак не могу привыкнуть к модному нынче слову "аура"), исходящего от Влада, я еще не видела (а уж мне есть с чем сравнивать).
Элизабет тоже увидела темно-синий ореол. Она схватила меня за руку и прошипела в самое ухо:
– Нужно немедленно убираться отсюда!
Неужели мне почудилось? Элизабет испугалась! Она даже не попыталась скрыть свой страх, и он отчетливо читался на ее лице.
– Как это – убираться? – воскликнула я. – Сейчас день. Лучше времени не придумаешь. Как только уберутся грузчики, мы пойдем и расправимся с Владом!
– Тогда иди одна. Ты что, не видишь, каким могущественным он стал?
Элизабет махнула в сторону ящика, окруженного темно-синим сиянием, и даже притопнула ножкой. Ее взвинченность неприятно меня поразила. Повернувшись, Элизабет собралась было уйти, но я крепко схватила ее за руку.
– Ты... боишься его? – удивилась я. – Ты же хвасталась своей непобедимостью. Уверяла меня, что избегаешь столкновения с ним, поскольку хочешь подольше поиграть в кошки-мышки... Ты боишься? Так, может, ты теперь сама превратилась в мышь?
– Пусти меня!
Забыв про великосветское воспитание, Элизабет грязно выругалась по-венгерски и разве что не замахнулась на меня. Полосатый розово-кремовый рукав ее платья скользнул в считанных миллиметрах от моего носа. Безупречно красивое лицо перекосила знакомая гримаса гнева.
– Не будь дурочкой, Жужанна! Если мы сейчас начнем препираться, он нас учует. Ты даже не представляешь, какой опасности мы здесь подвергаемся!
У меня чуть не вырвалось: "Может, ты и Ван Хельсинга боишься и поэтому отказываешься его убить? Наверное, и он сильнее тебя!" Элизабет выдернула руку, превратилась в золотистую бабочку и скрылась в листве.
Подавив в себе гнев, я избрала другой способ путешествия – по солнечным лучам. Но я не последовала за Элизабет в Лондон, а направилась в Парфлит. Там, оставаясь невидимой, я проникла в еще закрытый магазинчик, торгующий разной антикварной чепухой. В числе прочего там нашлось и оружие. Я выбрала блестящий кинжал и меч с длинной рукоятью.
Затем я вернулась в Карфакс. Злость на Элизабет только прибавила мне решимости расправиться с Владом. Разве напрасно мы караулили его день за днем? Я покажу Элизабет, что значит настоящая храбрость. А потом, когда Влад будет уничтожен, я оставлю ее одну упиваться своим тщеславием и охотиться за жертвами для мрачного подвала (хватит врать, что такие гнусности она собирает для "коллекции"!). Я больше не нуждаюсь ни в чьей-либо защите, ни в чьей-либо любви. Дважды я открылась навстречу любви, и дважды меня предавали. Больше я не позволю себе страдать. Мне успел надоесть Лондон. Возможно, я отправлюсь в Вену или Париж...
Грузчики продолжали работу. Я принялась терпеливо ждать. Только однажды в мою душу закралось сомнение в успехе своего предприятия. Влад всегда убеждал меня, что вампира можно уничтожить, лишь пробив ему сердце деревянным колом и отрезав голову. Еще он говорил, что вампир не способен убить себе подобного. Элизабет зло высмеяла эти утверждения, назвав их средневековыми предрассудками. Тогда я была очарована ею, и мне хотелось верить каждому ее слову. А вдруг она соврала мне и в этом?
79 
