27 
Энди Мейден получил прозвище Домино благодаря своему умению играть любые роли, от наемного убийцы до американского спонсора Ирландской республиканской армии. Его основной сферой деятельности стали в конечном итоге операции по борьбе с наркотиками, но, прежде чем прийти к этому, он внес свой вклад также и в дела, связанные с наемными убийствами и организованной преступностью.
— Время от времени я захаживал к нему на четвертый этаж, — сообщил Линли Уэбберли. — Но потерял его след, когда он уволился из столичной полиции. Когда же это было? Лет десять назад?
— Чуть больше девяти.
Уэбберли рассказал, что Мейден рано вышел в отставку и переехал с семьей в Дербишир. Он приобрел в Скалистом крае старый охотничий дом и вложил все свои накопления и энергию в его восстановление. Теперь там действует загородный отель, так называемый Мейден-холл. Отличное местечко для туристов, отпускников, горных велосипедистов и вообще для любителей вечерних прогулок и кулинарных изысков.
Уэбберли заглянул в свой желтый блокнот.
— Энди Мейден вернул на путь истинный больше оболтусов, чем кто-либо за всю историю существования Особого отдела, Томми.
— Вы меня не удивили, сэр.
— Понятно. В общем, он просит нашей помощи, и мы должны помочь ему.
— А что случилось?
— Убили его дочь. Ей было двадцать пять лет, и какой-то мерзавец прикончил ее в дикой местности под названием Колдер-мур.
— О господи, какой кошмар! Печально слышать о таких вендах.
— Там обнаружили и второй труп — какого-то парня, — и никто не знает, откуда, черт побери, он там взялся. При нем не нашли никаких документов. Николь, дочь Мейдена, отправилась туда в поход, она захватила с собой па латку и все, что нужно на случай дождя, тумана, солнца, — в общем, была готова к любым капризам погоды. А вот у найденного на лагерной стоянке парня не оказалось вовсе никаких вещей.
— Известно, как они умерли?
— Ни слова об этом. — И когда Линли удивленно поднял брови, Уэбберли добавил: — Такие уж приёмчики сложились в нашем Особом отделе. Ты можешь припомнить хотя бы один раз, когда эти шельмецы охотно и быстро предоставляли информацию?
Линли не удалось припомнить, и Уэбберли продолжил:
— Я знаю только, что это дело ведет отдел уголовного розыска Бакстона. Но Энди просит дополнительной помощи, и мы предоставим ее. В частности, он просил прислать тебя.
— Меня?
— Вот именно. Возможно, ты и потерял его след за эти годы, но он, похоже, постоянно следил за твоими успеха ми. — Пыхнув сигарой, Уэбберли зажат ее в уголке рта и опять заглянул в свои записи. — Патологоанатом из Министерства внутренних дел уже отправился туда с официальным ученым визитом, захватив скальпель и диктофон. Теперь он иногда берется и за вскрытия. Тебе предстоит действовать на участке одного парня, Питера Ханкена. Ему известно, что Энди работал у нас, но это все, что он знает. — Уэбберли вынул сигару изо рта и, заканчивая разговор, глядел на нее, а не на Линли. — Томми, я не стану кривить душой. Дело может оказаться весьма сложным. Учитывая, что Мейден попросил прислать конкретно тебя… — Уэбберли сделал паузу. — В общем, не зевай по сторонам и действуй с оглядкой.
Линли кивнул. Ситуация была из ряда вон выходящей. Он не помнил случая, чтобы родственнику жертвы преступления разрешали выбрать детектива для расследования. И то, что Энди Мейдену позволили сделать это, говорило о таких сферах влияния, которые с легкостью могли вмешаться в любое расследование, значительно осложнив работу Линли.
Справиться с таким делом в одиночку было невозможно, и Линли знал, что Уэбберли не ждет от него этого. Но он догадывался, кого суперинтендант собирается назначить ему в напарники, чтобы дать этому человеку еще один шанс. Линли заговорил, намереваясь расстроить эти планы. Барбара Хейверс была еще не готова. Да и он сам тоже, если уж на то пошло.
— Посоветуйте, кого из сотрудников я могу взять в помощники, — сказал он Уэбберли. — Поскольку Энди служил раньше в Особом отделе, нам нужен человек, мастерски владеющий разными уловками.
Суперинтендант пристально посмотрел на него. Прошло пятнадцать долгих секунд, прежде чем он нарушил молчание:
— Кому, как не тебе, лучше знать, Томми, с кем ты сработаешься.
— Спасибо, сэр, — сказал Линли.
Барбара Хейверс зашла в столовую на пятом этаже, взяла порцию овощного супа и, устроившись за столом, попыталась утолить голод, почти физически ощущая у себя на спине рекламный щит с надписью «Пария». Она сидела в гордом одиночестве. Любой кивок со стороны сотрудников казался ей сейчас молчаливым выражением презрения. И хотя она пыталась поддерживать ущемленное самолюбие внутренним монологом, убеждая себя, что никто, вероятно, пока даже не знает о ее понижении в звании, позорном наказании и разладе с напарником, но во всех происходящих вокруг разговорах, особенно приправленных легкомысленным смехом, ей слышались язвительные шуточки на ее счет.
27 
