48 
— Сегодня, когда ты поцеловал меня под омелой… Мне так хотелось поверить, что то чувство, которое владело нами, останется с нами навсегда. И это значило так много для меня. Я снова испугалась. А потом ты сказал… ты сказал, что это всего лишь рождественский поцелуй…
— Нет! — яростно запротестовал он. — Я только сказал, что на Рождество мужчина имеет право поцеловать женщину, стоящую под омелой.
— Значит, это я тоже неправильно поняла, — беспомощно сказала она. — Наверное, теперь тебе будет слишком трудно поверить мне.
— Во что поверить, Эми?
Нет, не просто слишком трудно. Невозможно. И все же она сказала:
— В то, что я люблю тебя, Джейк.
В этом и заключалась настоящая правда. Она любила в нем все, каждую его черточку, любила до боли. Сердце ее разрывалось от любви к нему и от горя, потому что он никогда не говорил, что любит ее. И сейчас он тоже не говорил этого. Он просто стоял и глядел на нее невидящим взором. Может быть, он не любит ее и потрясен ее признанием. Но вдруг ее резкий отказ ранил ему вовсе не сердце, а самолюбие? Как она не подумала об этом? Ведь ей так нужно… Господи, ведь ей больше всего в жизни нужна его любовь! Она не может выйти за него без любви!
— Джейк… — Его имя еле выкарабкалось из ее пересохшего горла. Она с трудом сглотнула. Руки ее поднялись в безнадежном призыве. — Если ты меня не любишь…
Он бросился к ней. Прежде чем Эми успела сделать вдох, она оказалась в его объятиях. Он прижимал ее к себе с такой силой, что она чувствовала биение его сердца и тепло его тела, проникающее в нее. Она в ответ обняла руками его шею, зарылась лицом в его широкую грудь и изо всех сил прижалась к нему. Ее сотрясала мелкая дрожь, а все мысли улетели куда-то далеко, оставив только одну: Джейк вернулся к ней, теперь она с ним в безопасности, они снова вместе.
Он нежно провел по ее щеке и бережно откинул ей назад волосы.
— Не бойся меня, Эми. Никогда, — прошептал он голосом, полным страсти. — Просто открой мне свое сердце, и я всегда выслушаю тебя. Мы со всем справимся вместе. Так и должно быть.
Он простил ее. Облегчение накрыло ее теплой волной.
— Наверное, мне нужно было открыться тебе, вместо того, чтобы прятать свои чувства, — продолжал он, выплескивая свою собственную боль. — Мне кажется, что мы оба старались защитить себя от боли. Ты так долго была со Стивом… Я боялся воспользоваться твоей слабостью. Я хотел, чтобы ты забыла о нем и вновь почувствовала себя свободной, прежде чем я скажу, что я к тебе чувствую.
Как она могла винить его? Она сама не давала ему возможности приблизиться к себе!
Он вздохнул. Его теплое дыхание ласково коснулось ее уха.
— Я люблю тебя уже очень долго. Я не могу даже вспомнить, когда я тебя не любил.
Он любит ее.
Он женится на ней не только из-за ребенка.
Он любит ее!
Эми почувствовала головокружение от переполняющей ее легкости. Она хотела — нет, должна была — увидеть. На этот раз больше не было никакой ошибки, никакого недопонимания. Расплавленное золото в его глазах горело таким глубоким чувством, что она почувствовала: это только малая часть того, что заполняет каждую его частичку.
— Но мне нужно получать в ответ твою любовь, не сражаясь каждый раз за это, — прошептал он, глядя ей в глаза. — Понимаешь?
— Отдавать свободно, — прошептала она в ответ, чувствуя дрожь от силы его любви.
— Да.
Она больше не колебалась. Привстав на цыпочки, она притянула к себе его голову и поцеловала его со всей страстью, которую освободила из глубины ее сердца его любовь. Это был настоящий вихрь страсти. Годами сдерживаемое чувство, освобожденное наконец, нашло свое выражение в радости и любви и в величайшем, всепоглощающем удовольствии. Исчез страх. Между ними не было ни малейшего намека на страх, не было беспокойства или сомнения в чем-нибудь. Он любил ее. Она любила его. И их ребенок стал самой прекрасной в мире связью между ними.
Она увлекла его с собой в постель, убеждая его, что это ее выбор, ее страсть, ее желание разделить с ним все до конца, честно и открыто. Они любили друг друга долго и страстно. Им больше не нужно было сдерживать себя, и они стремились узнать друг друга как можно лучше. Радость и удивление от каждого прикосновения, прикосновения без всяких запретов, были безграничны.
Джейк был самым лучшим мужчиной на свете. Во всех отношениях. Она восхищалась им. А он восхищался ею и любил ее — и телом, и сердцем, и разумом. Он нежно погладил и поцеловал ее живот, она увидела в его глазах радость и счастье, что она носит ребенка — их общего ребенка. Внезапно Эми почувствовала, как в ней зародилась мощная волна любви и нежности к той жизни, которую они вместе создали, — Джейк и она, — к их ребенку. Они воспитают его с любовью, которую будут свободно отдавать ему.
48 
