66 
— Ну, а наказать? — подсказала я еще вариант.
— Как? Уволить? Премии лишить? Они и так все на одних гонорарах. Гонорары копеечные. Хуже им не будет, — простонал он.
— Везде так, — успокоила я его.
— Да? — он снова сел, теперь на спинку стула. Было впечатление, что он то и дело позирует невидимому фотографу.
— Да. Пишешь статейку, сдаешь в свою газету. Потом меняешь начало, меняешь конец, ставишь другой заголовок, подписываешься псевдонимом, суешь в другую газету. Из одного материала делаешь статью, заметку, интервью, фельетон, можно даже эссе. Рассуешь где только можно, и только тогда наберешь прожиточный минимум.
— Катастрофа! Такое серьезное, дорогое, красивое мероприятие!
Я пошла к своему компьютеру, не желая ничего знать про серьезное мероприятие.
— Между прочим, шикарный фуршет! — шел аллюром сбоку Гарик.
— Я на диете.
— Концертная программа!
— Ненавижу попсу.
— Феерверк!
— Боюсь.
— Прогулка на яхте!
— Не умею плавать!
— Зачем же плавать, сударыня?
— После фуршета, попсы, и феерверка всегда плавают, даже без яхты. Не спорьте, я знаю.
— Тьфу! В других газетах и даже журналах уже передрались за эти пригласительные, а тут…
— А вы?
— Я? Я редактор, а не репортер. Я же не буду щелкать фотоаппаратом и брать интерьвью. Я — гость. — Он раздул порозовевшие щеки.
— А я не ваш сотрудник, — напомнила я.
— Ну да, ну да, — жалобно закивал он. — А как там моя…девочка? Вы уже попросили ее как-то… передать?
Я замерла, с трудом соображая, что он несет.
— А! Девочка! — хорошо, что он так их зовет, а то я напрочь забыла, какую модель ему посулила. — Передадут с друзьями на той неделе.
— Отлично. И все же… сударыня!
— Нет.
— А не бесплатно?
— Я не нуждаюсь.
Он мне сильно надоел, я хотела часик покопаться в компьютере, поизучать карту города, отыскать местную адресную базу. А он жужжал над ухом, слепил и раздражал своим галстуком.
— Черт бы побрал эту грачиху! Вторая презентация за месяц!
— Кого бы черт побрал? — осторожно поинтересовалась я.
— Грачиху! Развлекается баба, с жиру бесится. Устраивает городские развлекушечки под свой бизнес — нам не написать про них нельзя, сильно грандиозные, а ей денег платить не надо, как за рекламу. У нас подписка на носу. Как я не дам про красотку Грач материальчик, а? Месяц назад она устроила презентацию сети своих салонов одежды, устроив при этом благотворительный бал, сборы от которого пошли якобы в фонд помощи инвалидам. Все писали, шумели, в теленовостях показывали. Только мы — молчок. Теперь она придумала открытие городского театра моды. Не дома моделей, не модельного агентства, а именно театра. Культурное, так сказать, событие. И мы опять молчок. А у меня подписка! Уроды! — он встал на стул коленями и намотал на кулак желтый галстук. — Сударыня…
— Уговорили. Гоните пригласительный, деньги и фотоаппарат.
— Какие деньги, уважаемая?
— Я что туда пешком пойду?
— Вы же не нуждаетесь.
— Зато вы нуждаетесь. Как же ваша подписка?
Он шумно глотнул, вздохнул, вытащил кожаный бумажник и с пафосом трагического героя вытряс из него два мятых полтинника.
— Без ножа режете. Берите все.
«Все у тебя в носке, — подумала я, — Не прибрал бы к рукам весь бюджет газеты, не трясся бы сейчас за подписку и не искал бы своих работников по пустым кабинетам».
Через минуту он притащил вполне приличный фотоаппарат и глянцевый пригласительный билет. Среди вензелей и завитушек я разглядела текст, который сообщал, что сегодня в 20 часов состоится торжественное открытие театра моды «Карина». Среди гостей бизнесмены, банкиры, представители администрации и мэрии города, журналисты. В программе: торжественная часть, концертная программа, фуршет для журналистов, банкет в каминном зале для vip-гостей, и ночные прогулки на яхте. Внизу мелким шрифтом было приписана просьба к гостям быть в вечерней одежде. Короче, форма одежды: трусы — ботинки.
Ничего подходящего в моем гардеробе для светской тусовки не было. Но блестящий шанс познакомиться с Кариной я не собиралась упускать. И выглядеть бедной журналисткой, прибежавшей, высунув язык за материальчиком, а заодно поужинать на халяву — не хотела.
Остаток дня я пробегала по фирмам, предлагавшим напрокат вечерние наряды. Я перерыла море шмоток и пришла в бешенство от разнузданно-декольтированных полупрозрачных платьев с разрезами, не позволяющими надеть белья. К тому же размерчики попадались только на лифтершу Клаву, которая сутками жевала беляши, и сама в лифт не проходила. Поняв, что одеться худой, высокой женщине не во что, я зашла в обувной и купила безобразно дорогие серебряные босоножки на высоком каблуке. К ним в комплекте предлагалась крошечная серебряная сумочка на длинном ремешке-цепочке. Я поуговаривала себя больше не тратиться, но хамски дорогая сумка победила никчемностью дорогой безделушки, приобретая которую, твердишь себе «живем один раз». С такими прибамбасами, я устрою им первый бал Наташи Ростовой даже в джинсах.
66 
