Последние отзывы

  37  

Трупа два. Пока два. А говорили, что в доме никого нет...

– Кира сказала, – попыталась я пробиться к его сознанию, – что в доме никого из прислуги нет. Что она имела в виду? Что рассовала всех по шкафам?

Балашов дико посмотрел на меня и завел как ученик перед завучем:

– Иван Палыч живет в доме. Жил. Остальная прислуга приходящая – повар, горничная, садовник. Но на праздники он всегда уезжал в свою деревню, километров триста от города. Там живет его друг – фронтовик. Они пьют водку из железных кружек, и поют фронтовые песни.

– Нам ни к чему биография, – напомнила я ему.

– Ни к чему, – повторил Балашов.

– Значит, он не уехал, и кому-то помешал.

– Кому? – впился Балашов в меня черными глазищами, но осекся и продолжил:

– Он уехал. Уезжал. Тридцатого вечером Иван Палыч заказал такси, взял свой черный чемодан и уехал, я сам видел. Он сказал: «Хороших вам праздников, Ярослав Андреевич!» Я не знаю, как он мог здесь оказаться, понятия не имею... Я пришел задолго до двенадцати, с черного входа, в доме не было никого. Свет горел в холле и в коридорах. Кира не любит заходить в темноту, поэтому свет там горит всегда. Я поднялся в гостиную, где был накрыт стол и стоял этот дурацкий торт, уселся в кресло и стал ждать Киру. Остальное ты знаешь.

– Сколько в доме комнат?

– Он уехал, я видел.

– Сколько комнат в доме?

– Эта, гостиная, в которой Кира, еще гостиная, детская, спальня для гостей, моя спальня, две ванные комнаты – это второй этаж. На первом – бильярдная, кабинет, комната для прислуги, комната Иван Палыча, кухня, еще одна детская для игр, две туалетных комнаты. Все. Нет, еще большой подвал – вход из дома, там прислуга хранит запасы продуктов и стоят стиральные машины. Пара балконов. Один здесь, – он кивнул на окно, – другой в моей спальне. Есть мансарда наверху, но она недостроена и необжита. Есть зимний сад – тоже не достроен. Я его строил для Эли, но она вдруг попросила бассейн, и я притормозил работы до лета, чтобы заняться там бассейном. Теперь все.

– Не густо для магната.

Я не знала, как должно быть густо, но решила, что это – не густо.

– Я и не магнат. Мне хватает. И Эле хватает.

Про Киру он ничего не сказал.

Я порассматривала второе кольцо. Зеленый камень, наверное – изумруд. Вокруг россыпью, кажется – бриллианты. Интересно, когда наступает момент, когда всего хватает настолько, что становится скучно? Я поскучала бы так годик-другой.

– Хочешь не хочешь, а придется выяснять, кто это здесь хозяйничает, – сказала я Балашову.

Балашов пожал могучими плечами.

– Или позвоним 02?

Балашов снова пожал плечами. У него было серое, безучастное лицо, и черные дыры вместо глаз – без мысли, без чувства, без зрения.

– Эй!!! – крикнула я. – Какие мы нежные! Ой, нам изменила жена! Караул, убили зама, да так, что дураку понятно – это я его убил, и всем хорошо известно за что! Ужас и кошмар! В шкафу новогодний подарочек – зарезанный эконом Палыч! А ведь он уехал, «я сам видел»! Остается или застрелиться, или сесть в тюрьму. Что тебе больше нравится?! Бизнес это бизнес, дом это дом! Да ни фига! «Да, Кирочка! Конечно, Кирочка!» Тебя дома перестали уважать! Наверное, в бизнесе тоже самое! Как там Виктор сказал? «Ты все просрал, потому что всегда палил в потолок»?! Эй! Магнат! Молоти своими толстыми лапами! Неужели у тебя все в жизни было так хорошо, что никогда не приходилось выкручиваться?!

Я орала и кривлялась, я уже готова была сделать свое фирменное сальто, чтобы он очнулся. Я устала, задохнулась, но добилась, что в его черных дырах что-то вспыхнуло – злость или удивление, разбираться было некогда.

Он подскочил ко мне и залепил такую оплеуху, что в глазах начался звездопад. Наверное, он никогда не бил женщину, потому что перехватил сам себя за руку и с ужасом уставился на меня: не упаду ли я бездыханная рядом с его экономом. Я не упала.

Я подождала, когда яркие точки рассеются в глазах, открыла дверь и потянула его в черную пасть коридора, прокладывая себе дорогу фонариком.

– Пошли! Нельзя плясать под чужую дудку!

Балашов, тяжело ступая, потащился за мной как бегемот, вынужденный выйти из воды на жаркую сушу. Он выключил в спальне свет, и закрыл ее на ключ, тот самый, что лежал у него в кармане пиджака.

* * *

Мы вернулись на лестницу. Балашов сам повернул рубильник, и свет зажегся снова. Мы обошли все комнаты на втором этаже, мы включили там свет, но никого не обнаружили. Мы проверили даже мансарду, шаря фонариком по неотделанным стенам, зашли в ванные комнаты, но и там не было признаков чужого присутствия.

  37