читайте - не пожалеете 
95 
Я видел, как, усевшись за стол, майор опрокинул в себя одну стопочку, вторую, третью… Он совсем не закусывал, этот старый майор. Консервы и хлеб оставались нетронутыми, а действие, происходившее у меня на глазах, по-моему, можно было назвать «нахрюкаться в одиночку».
Когда водки в бутылке осталось на дне, и даже со скамеечки было видно, что глаза у Барсука осоловели, я решил — все, хватит, нужно сдаваться. А то есть все шансы напороться не на хмельное сочувствие, а на пьяную принципиальность.
Я встал, считая шаги, подошел к крылечку и, не постучав, толкнул раздолбанную, ветхую дверь.
— Здравствуйте, Иван Матвеевич! Я пришел вам сказать, что не погиб тогда в автозаке, — произнес я с порога.
Барсук посмотрел на меня пьяным, «поплывшим» взглядом, и я увидел, как на виске у него вздулся и запульсировал какой-то сосуд.
— Здравствуйте, — повторил я, — я пришел вам сказать…
— Я так и знал, что ты не оставишь меня в покое. Я так и знал, что ты ко мне явишься! — шепотом произнес Барсук.
— Знали? Откуда?! — искренне удивился я и огляделся. Холостяцкая запущенность была здесь во всем — в заляпанной клеенке, покрывавшей стол, в несвежей наволочке на подушке, в толстом слое пыли на подоконниках и этажерке, в полном отсутствии занавесок на таком большом застекленном пространстве, в сиротской банке тушенки, которую он даже не разогрел… Холостяцкая запущенность и вопиющая бедность — таков был мой предварительный диагноз майору.
— Вторую неделю водкой совесть свою заливаю, а поди ж ты, не помогло! — пробормотал Барсук. — Все равно пришел ты, явился!!!
— Пожалуйста, выслушайте меня! То что произошло…
— Явился!
— Произошло не по моей вине.
— Целенький. Как живой!
— Я не мог придти раньше. Все это время я пролежал без сознания. Меня спас какой-то мальчишка.
— Ну не виноват я! — взвыл вдруг майор и схватился руками за свою голову, и стал так мять свои виски, свой затылок, что я здорово испугался. Кажется, он принял меня за пришельца с того света, явившегося сводить с ним счеты.
Я присел к столу, на колченогую табуретку, взял граненый стакан и налил в него водки.
— Поговорим? — Я поднял стакан, приглашая майора чокнуться.
— Поговорим, — Барсук рывком опрокинул свою стопку в себя, проигнорировав мое приглашение. Он сглотнул и утерся широкой лапой. Это был вполне нормальный, человечный майор. Здорово, что я не стал сдаваться ему в отделении.
Я тоже выпил. Водка оказалась паршивая, отдавала сивухой и почему-то железом. Барсук тем временем встал и достал из холодильника еще бутылку.
Минут десять мы пили молча и не закусывая. Я свыкся с паршивой водкой, в конце концов, она мне даже понравилась.
— Мне нравится, что ты ни в чем не обвиняешь меня, а просто пьешь со мной водку, — сказал наконец Барсук.
— Мне тоже нравится, что никто никого не обвиняет. — Я вдруг ощутил искреннее расположение к майору. У него было крепкое, мускулистое, незагорелое тело. Капельки пота блестели на плечах, груди, животе. Я мог бы называть его «батя», не будь он майором.
Мне стало жарко, я снял рубашку и бросил ее на диван.
— Ты очень хорошее привидение, — Барсук внимательно посмотрел на меня. — Я буду не против, если ты станешь ко мне иногда заглядывать.
— Стану, — кивнул я, чувствуя, как уплывает пол под ногами. Может я и правда, хорошее, симпатичное, компанейское привидение?!
— Я так боялся, что ты по ночам начнешь являться ко мне, так боялся! А вот ты явился и я даже рад!
— И я рад. — Пол под ногами ходил ходуном, как палуба в шторм.
Я налил еще водки — себе и майору, и мы выпили — самое лучшее в стране привидение, и самый классный в мире майор. Мне так не хотелось в тюрьму, что я готов был уйти в недельный запой.
— Может быть, если я тебе сейчас все расскажу, мне будет легче носить этот груз в себе?! Хотя, что значит легче…
— Да, что это значит?.. — не понял я. Кажется, я здорово перебрал. Я перебрал так, что хотелось броситься майору на его волосатую грудь и называть его «батя».
— Я тут один живу, — признался Барсук. — Жена умерла двенадцать лет назад, я не женился больше, дочку сам растил. Вырастил, а она после десяти классов замуж выскочила и в Москву укатила. Приезжает раз в год ровно на две недели. Так что, один я живу. Работу свою люблю, день и ночь на ней пропадаю, но… только до майора и дослужился. Вот. Старый я одинокий майор. Даже собаку не могу завести, потому что собаку нужно вовремя кормить и хоть иногда трепать по загривку. — Барсук встал и достал из холодильника еще одну бутылку водки. Я в который раз подивился, какой у него мощный, складчатый затылок. Такие затылки бывают у боксеров тяжеловесов, но для «тяжа» майор был маловат ростом. Впрочем, мне было плевать на его затылок, главное — он почему-то не только не торопился упрятать меня в кутузку, а даже наоборот, в чем-то каялся и изливал душу.
95 
