очень нудно 
34 
– А где же ей еще быть? – У Марка вид человека, которого грубо, бестактно спросили, а ночевала ли его приболевшая жена дома. Обиженный тон завершает психологическую зарисовку под названием «Нахальный следователь, пытающийся залезть адвокату под одеяло». – Ей? Прийти? Сегодня? К вам? Но зачем?!
Вот теперь Марк в ярости. Он желает, чтобы его жену, точнее невесту, оставили в покое. Мало того, что ее ни за что продержали в тюрьме и даже не извинились, так теперь еще собираются трепать нервы из-за того, что ее подружка застрелилась сегодня ночью?
– Хорошо, пусть рано утром, – соглашается с уточнением следователя Марк, выяснив для себя таким образом, когда погибла Беатрисс. – Нет, вы должны оформить все должным образом, чтобы у вас было право потревожить мою жену. Через пару дней наша свадьба, и я не желаю, чтобы вы помешали этому событию. После этого мы отправляемся в свадебное путешествие. – И вдруг, смягчившись: – Если вы желаете задать ей какие-то вопросы, то приезжайте к ней сами, сегодня вечером, да и то после того, как я поговорю с ней и узнаю, готова ли она вообще вас видеть.
Бедный Марк – у него нет другого выхода. Все равно я должна узнать о смерти подруги и не могу не понимать, что прокуратуре будет небезынтересно узнать подробности этого самоубийства: что думаю я о жизни Берты Пожаровой, как она жила, что рассказывала о своем новом замужестве, собиралась ли она покончить с собой и какие могли быть мотивы… Вот если бы следователь знал, что я по вине Беатрисс села за решетку, вот тогда бы у меня был мотив убийства подруги – месть. Но никто ничего не знает, как не знает о том, что Захара убила именно она…
– Хорошо, я обещаю вам, что постараюсь уговорить ее… Да, я все понимаю. До свидания. – И уже обращаясь ко мне: – Ты должна увидеться с ним сегодня вечером. Обычная формальность. Тебе надо вести себя естественно. Скажешь, что ничего не знала, что Беатрисс была счастлива в своем новом браке…
…И тут меня впервые за все это время вдруг охватил страх. Настоящий животный страх перед новой встречей со следователем. Мне вдруг показалось, что для меня в этой жизни все еще только начинается, другими словами, что уже всем известно о том, что моя Беатрисс мне крепко задолжала за убийство Захара, и теперь меня-то уж точно посадят, решат, что это я убила Беатрисс, и то, что пистолет, которым она была застрелена, нашли в ее руке, еще ни о чем не говорит – убийца, то есть я, могла вложить его своими собственными руками. Кто-то, те же соседи, что слышали выстрел и успели позвонить в милицию, могли видеть меня входящей в ее квартиру или выходящей из нее. И уж тогда мне не отвертеться…
– Марк, ты напрасно пообещал следователю встречу со мной. Я хочу уехать, и как можно скорее. Пожалуйста, отвези меня куда-нибудь подальше от Москвы, я не хочу обратно в тюрьму, я не вынесу нового следствия и тех обвинений, которые могут на меня повесить… Ты же знаешь, что это не я…
– Белла, успокойся…
И тогда я подумала о том, что Марк сам подозревает меня и, быть может даже, считает, что это я могла убить подругу, находясь, как и она в свое время, в невменяемом состоянии. Ведь отвесила же я ей оплеух, набросилась на нее… Это было, было, и следы от моих рук до сих пор на ее лице. Подумалось, что судмедэксперт непременно отметит это в своем подробном документе, просто не сможет обойти этот факт. Беатрисс… Что же ты наделала?
И все равно, даже рассуждая об этом, я еще не верила тогда, что ее нет в живых. Просто не могла представить себе, что увижу ее еще раз мертвой.
– Белла, повторяю тебе еще раз – ты должна вести себя естественно, понимаешь? – твердил Марк, обнимая меня и пытаясь втолковать простую истину. – Вот сейчас я узнал о ее смерти. Ты, по моим словам, еще в постели, тебе нездоровится. Но я не смогу долго держать тебя в неведении. Через полчаса или час, когда ты проснешься, я должен буду рассказать тебе о трагедии. Как ты повела бы себя, если бы не узнала об этом раньше следователя?
– Не знаю… Находилась бы в шоке, плакала бы, рвалась к ней домой, чтобы убедиться в том, что это правда… Я очень любила ее, Марк, ты даже представить себе не можешь, как любила. Мы с ней были связаны крепче, чем сестры. Она тоже была привязана ко мне. Я, если ты помнишь, – с грустью усмехнулась я, – не выдала ее даже тогда, когда любая другая, окажись на моем месте, поступила бы иначе…
– Тогда, может, тебе не стоит откладывать неприятный разговор со следователем, а встретиться с ним прямо сейчас, сделать вид, что мы с тобой сразу же приехали?.. Я мог и разбудить тебя, чтобы рассказать о смерти Берты сразу после его звонка… Так будет лучше. До вечера ты вся изведешься, а когда он приедет, наговоришь глупостей, я знаю тебя…
34 
