42 
Мне не хотелось верить, что Беатрисс лежит сейчас в холодном морге на столе и ничего не чувствует. Она была самая чувствительная из всех, кого я знала. Нервы ее были будто обнажены. Она была словно без кожи, или же кожа ее была так тонка, что любое дуновение воздуха или касание могли причинить ей боль.
Я вспомнила слова Марка о том, что я сама должна помогать себе приходить в себя, поэтому мне пришлось свыкаться с мыслью, что свою подругу я больше никогда уже не увижу в живых.
Я принесла из спальни большую шкуру медведя и расстелила ее перед камином, в котором мне после нескольких попыток удалось разжечь огонь, потом отправилась на кухню готовить ужин. Поставила на поднос тарелки с нарезанным хлебом, тушенкой, сардинами, маслом, вымыла груши и апельсины. Расположилась у камина лицом к телевизору, где шел неизвестный мне фильм. Дурацкий фильм, где героиня – абсолютная дура, но, видимо, именно такой фильм мне в ту пору и нужен был. Легкие отношения, легкая жизнь, легкие одежды, легкая музыка…
Марк не звонил. Я уже поужинала, просмотрела еще два фильма, но мой телефон по-прежнему молчал. Тогда я решила позвонить сама. Но его мобильник оказался отключен. Молчали и его домашний и рабочий телефоны. Марк отключился от меня. Устал, решил хотя бы немного забыться и, быть может, выспаться?
Я же спать боялась. Боялась своих снов, своих кошмаров. Боялась не проснуться. И позвонить-то было некому. Беатрисс тоже спала, спала уже долго, и я знала, что она никогда не проснется. Я хотела увидеть ее. И чем глуше и темнее становилась ночь, тем больше меня охватывало желание навестить мою подружку в морге. Хотя я даже не знала, где этот морг находится. Дурочка. Взяла и застрелилась. Зачем?
Я вдруг вспомнила, что моя куртка с ее предсмертным письмом находится дома. Возможно, там сейчас Марк. Совершенно дикая мысль посетила меня. Я позвонила и вызвала такси. Знала, что рискую, но не могла больше оставаться одна в этом мертвом доме. Если бы Марк звонил мне, если бы успокаивал, если бы был более внимательным ко мне, разве я поехала бы на такси в Москву в половине первого ночи?!
Мне было довольно трудно объяснить, где именно я нахожусь, на каком километре. И я сказала, что такси с номером, заканчивающимся на 38, привозило меня сюда после обеда. Может, водитель еще не сдал свою смену и помнит, куда отвозил пару – мужчину и женщину. Дача находится в бору. Минут через сорок мне на мобильник позвонили, и бесстрастный женский голос сказал, что машина выехала и что будет примерно через час пятнадцать. Хорошо, что при мне были деньги. Я загасила огонь в камине, оделась и стала ждать.
Только в половине третьего я услышала автомобильный сигнал, вскочила и бросилась к выходу. Да, это был именно тот молчаливый водитель, который привез нас сюда с Марком и которого я в душе боялась, как и всех водителей.
Я оставила включенным электричество в доме, чтобы видно было, что там кто-то есть, сама не знаю, зачем я так сделала… Заперла дом и калитку. Уже в машине, не в силах сдерживаться, сказала водителю, лица которого я теперь и не вспомню – настолько оно было незапоминающимся:
– Понимаете, у меня прошлой ночью умерла подруга. Самая близкая подруга. Застрелилась. Она сейчас в морге. Через два дня я выхожу замуж. Мой жених, Марк, привез меня сюда, на дачу, чтобы я немного успокоилась, но мне так плохо, так страшно здесь… Пожалуйста, давайте сначала заедем ко мне домой, вернее к Марку, а потом – в морг, я должна увидеть ее перед тем, как выйду замуж… Она прямо стоит у меня перед глазами…
– Так куда мы едем? – после небольшой паузы спросил водитель, покачав головой, мол, какие только истории не услышишь за смену, и чего людям не живется спокойно?
Я назвала адрес, и мы быстро, очень быстро полетели в Москву… Сердце мое, казалось, летит еще быстрее, обгоняя влажный желтый нос автомобиля. Я спешила к Марку, к своему единственному спасителю, я уже знала, что он будет недоволен моим приездом, что найдет много слов, чтобы устыдить меня, что я снова ослушалась его и собираюсь сделать очередную глупость, но и я постараюсь убедить его в том, что не могла больше находиться в том доме, одна, в лесу…
Уже возле дома, заплатив водителю и попросив обождать, я поднялась домой и принялась звонить в дверь, начисто забыв про собственные ключи, что лежали в моей сумке. Никто не открывал. Вот только тогда я вспомнила про ключи, достала их и хотела открыть, как вдруг поняла, что наша дверь не заперта. Как там, у Беатрисс… Я толкнула дверь и вошла в переднюю. Нашарила рукой выключатель и, когда вспыхнул свет, увидела на паркете кровь. Брызги крови. Марка убили. Это было моей первой мыслью. Во всяком случае, если бы он был жив, он бы непременно запер входную дверь, это же ясно! Я осторожно, чтобы не наступить на эти кровавые пятна, обошла квартиру. Везде был порядок. Никаких следов борьбы. Разве что в прихожей… Чья это кровь? Может, Марку надоело, что под нашей дверью кто-то торчит, и решил избавиться таким вот грубым способом от сторожевого пса? Но Марк – адвокат, он знает, что за этим может последовать. Значит, это что-то другое… Я снова попыталась набрать его номер – бесполезно. Тогда я позвонила Миле. Она сказала, что не видела Марка с тех пор, как они расстались у нас дома и она поехала на работу, а он – на встречу со мной. Спросила, не нужна ли помощь, я отказалась. Не хватало еще впутывать ее в эту историю.
42 
