174 
– А где наш толстый попугай? – спохватилась Эльдина, тревожно оглядываясь на грязную клетку с открытой дверцей. – Неужели улетел?
Валик и Сэнди сидели на высоком стогу сена посреди скошенного пожелтевшего поля. Поле было такое большое, что им казалось, что они одни в целом мире.
– Как странно, – говорила Сэнди, – вот уж не думала, что окажусь в северных лесах, в таком красивом поле…
– Да, – неопределенно протянул Валик, – я тоже не думал.
Ему совсем не хотелось разговаривать, ему хотелось обнять девушку, прижать ее к себе и поцеловать. Но он не мог решиться.
– Кто это? – спросила Сэнди, провожая взглядом большую темную птицу, которая, раскинув неподвижные крылья, скользила над полем.
– Стервятник, – охотно объяснил Валик. – Мышь высматривает или крота. А то и зайца.
– Зайца? – не то удивилась, не то испугалась Сэнди. – Жалко зайчика!
– Еще бы! – важно ответил Валик и наклонился, словно желал сказать что-то девушке на ухо. Но вместо этого неуклюже чмокнул ее в щеку.
– Ох! – тихо произнесла Сэнди, но не отстранилась.
А Валик, словно ненароком коснувшись своими губами губ девушки, почувствовал жар и озноб одновременно. Какой-то необыкновенный огонь внезапно пронизал его – от макушки до самых пяток. Осмелев, он взял девушку за руку. Она не отняла руки, но смотрела на далекий край поля, где полыхал оранжевым и красным осенний лес. Молчание затянулось.
– Сэнди, – Валик нашел в себе силы разжать губы, которые еще горели, так же как и щеки, – помнится, ты говорила, что в детстве тебя звали, как твоих сестер.
– Не совсем так, – поправила девушка, – мое имя было составлено из их имен.
– Как это? – не понял Валик.
– Очень просто. Старшую звали Анна, среднюю Мария…
– А тебя?
– Теперь могу сказать…
– Только теперь? – удивился Валик.
– Прежде я не могла.
– Но почему?
– Ты забыл. Я говорила. На моем имени лежало заклятие. Если бы я назвала его, то неисчислимые несчастья свалились бы на мою голову. Я могла даже погибнуть.
– Какой ужас! – искренне воскликнул Валик.
– Это правда, – тихо сказала девушка. – Жизнь моей семьи служила доказательством. Все было так печально. И я вынуждена была жить под чужими именами.
– А теперь?
– Цыганка сказала мне, что заклятие рассеется немедленно, как только меня поцелует парень. Сам поцелует, без моей просьбы.
– Неужели? – вскричал Валик и сделался пунцовым. – Сэнди, милая, я готов целовать тебя с утра до вечера и с осени до весны.
– Это не обязательно, – улыбнулась Сэнди.
– А с весны снова до осени, – распалился Валик. – И так всю жизнь!
– Какой ты милый, – сказала девушка.
– И не страшно тебе назвать теперь свое настоящее имя?
– Нет, – твердо сказала девушка. – Меня звали Марианна.
Они оба вздрогнули, схватившись за руки. Но небо не упало на них.
– Вот видишь, – сказала девушка и сжала руку парня.
– Какое красивое имя! – воскликнул Валик.
– Тебе нравится?
– Чудесное имя. У тебя не могло быть иного. Можно я буду звать тебя Марианной?
– Я уже так привыкла к Сэнди, – улыбнулась девушка.
– Честно говоря, я тоже, – признался Валик. – Ну, хотя бы иногда. А?
– Иногда – можно, – тихо сказала Марианна и ответно чмокнула Валика в щеку.
– А что вы здесь, в Блиссе, делаете, Якоб? – спросил математик, нажимая большим пальцем на рычажок узорной оловянной крышки и делая глоток прохладного пива.
– Жду попутного судна, – отвечал доктор волшебных наук.
– Корабль? – удивился врач. – И куда же вы намылились?
– Это секрет, – сказал Якоб Якоби. – Очень большой секрет. Такой большой! – Якоби вытаращил глаза и расправил плечи. – Его никому нельзя доверить. Честное слово! Но вам я скажу. От настоящих друзей секретов нет. Я отплываю навсегда. На остров Надежды.
– Куда, куда? – спросил математик.
– Куда? – подставил ухо врач.
– Такого места на земле нет, – тихо произнес Якоб Якоби. – Но там меня уже ждут.
* * *
– Вам пакет из самого Грома! – сказал деревенский письмоносец, снимая шапку и вытирая потную макушку. Письмоносец был хром, но ходил очень быстро, легко обслуживая десяток окрестных деревень.
– Пакет? – удивился Арик, протягивая руку.
– Что там? – встревожился Валик, глядя то на Арика, то на прыгающую спину удаляющегося почтальона.
– Сейчас посмотрим, – бормотал Арик, ломая сургучную печать.
174 
