152 
«Но это и хорошо. Искорку он не отдаст», — подумал Гелька. И сказал Янке:
— Я вот что придумал: надо найти ту барабанную палочку, от которой развалился Гребец. Наверно, она там и лежит в кустах. Пускай Васька носит её с собой.
— Найдём, конечно, — согласился Янка. — Сейчас и сходим. Только сперва я тебе прочитаю Глеба… Вот слушай.
Глеб писал:
«…А больше всего я люблю вспоминать летний поход после четвёртого класса. Даже не сам поход, а привал на поляне в берёзовом лесу. Были уже сумерки, и стволы в них светились, как обмазанные фосфором.
Я помню круг брезентовых палаток, а в центре круга трескучий костёрчик. И песню, которая появилась неизвестно откуда. Хорошая такая, немного печальная песня. Мотив я хорошо запомнил, навсегда, а слова — еле-еле. Только несколько строчек. Но не хочется мне, чтобы песня исчезла из памяти, и вот я понемногу придумал свои слова…»
Янка прочитал это негромко и раздельно. Глянул из-за листа на Гельку. Гелька виновато сказал:
— Да… А я как-то не обратил внимания. Думал, просто песня… А правда, хорошая?
Янка кивнул. И зашевелил губами. Он читал еле слышно, для себя, но в Гельке слова песни всё равно отдавались со звоном. Он знал их наизусть:
- Звёздной ночью осенней
- Улечу из гнезда.
- На будёновке серой —
- Голубая звезда.
- Голубые петлицы —
- В них клинки скрещены.
- Рвется синяя птица
- В небо гневной войны.
- Верный конь меня знает —
- Не уронит с седла.
- Жаль, что шашка стальная
- Мне пока тяжела.
- Но нагану я верю —
- Не изменит в огне.
- …Барабан в револьвере.
- Барабан на коне…
- Наши парни хохочут —
- Блеск по белым зубам:
- «Ты зачем приторочил
- У седла барабан?
- Это дело пехоты —
- Топать с маршем везде.
- Нам совсем неохота
- Оставлять лошадей…»
Янка перестал двигать губами, и Гелька понял, что он думает о барабанщике Юрке. Гелька сказал:
— Сегодня полезем на крышу? Вдруг будет сигнал…
Янка облизнул губы и как-то жалобно шевельнул бровями. Промолчал.
— Янка…
— А? — будто очнулся он. — Полезем, конечно…
— Янка… А что такое будёновка?
— Шапка такая военная…
— Я знаю, что шапка. А какая?
— Ну, вроде старинного шлема. Глеб же рассказывал… Не помнишь разве?
«Не помню, — вздохнул про себя Гелька. — Это, наверно, без меня. Когда я обиделся и ушёл…»
Янка понял. Он торопливо сказал:
— Сейчас нарисую.
Он зашарил по нагрудным карманам. На разноцветных форменных рубашках — жёлтой у Янки и сиреневой у Гельки — карманы делились продольными швами на узкие чехольчики. Как газыри на старинных черкесках. Это была новая школьная мода. В трубчатые футлярчики удобно было совать карандашики, ручки, круглые микрокалькуляторы. А также палочки-леденцы в блестящих фантиках и стеклянные трубочки для стрельбы сухими ягодами… Янка нащупал синий фломастер, пристроил на коленях пачку бумаги и на обороте печатного листа сделал быстрый рисунок. Показал Гельке. На картинке была остроконечная шапка с козырьком и длинными ушами. С большой звездой, затушёванной синими штрихами.
— Ну, я так и думал, — сказал Гелька. — Я вспомнил…
Дома Гелька взял с полки растрёпанные листы с записями Глеба, Устроился на подоконнике и снова прочитал про поход и про костёр на привале. А потом и песню. Это была даже не песня, а целая поэма или баллада. Конечно, Глеб сочинил её длиннее той, что пели у костра.
- …Наши парни хохочут
- Блеск по белым зубам:
- «Ты зачем приторочил
- У седла барабан?
- Это дело пехоты —
- Топать с маршем везде.
- Нам совсем неохота
- Оставлять лошадей».
- Усмехаются парни,
- И слова их верны:
- Гулкий топот конармии
- Пульс гражданской войны.
- Только мне после боя,
- У ночного костра.
- Снится небо иное
- И другая пора:
- Дремлет летнее поле.
- Тонко птица звенит.
- Позабыты все боли.
- Чист и ясен зенит.
- В этом ясном затишье
- Ласков солнечный свет.
- …И выходят мальчишки.
- Вдаль идут по траве.
- Над лугами, над лесом
- Тишина, тишина.
- Лишь из песен известно.
- Что бывала война.
- От невзгод отгороженно
- Можно жить не спеша.
- …Почему же тревожен
- Их мальчишечий шаг?
- Что подняло их рано?
- Чей далёкий призыв?
- Может, в их барабанах
- Эхо дальней грозы?
- Пальцы палочки сжали,
- Как сжимают наган.
- Травы бьют по изжаленным
- Загорелым ногам…
- Вам никто не расскажет.
- Что разбило их сон.
- Эти мальчики стража
- На границах времен.
- Они струнками-нервами
- Чуют зло тишины:
- «Нет, ребята, не верим мы
- В слишком тихие сны.
- Что-то стали на свете
- Дни беспечно легки.
- На уснувшей планете
- Прорастут сорняки.
- Чья-то совесть задремлет.
- Чья-то злоба взойдёт,
- И засохнут деревья,
- И моря сдавит лёд…»
- Солнце плечи им трогает,
- Ветер спутал вихры.
- И, быть может, тревога их —
- Что-то вроде игры.
- Но скользит тёмным крылышком
- Тень по сжатым губам.
- …Я вот этим мальчишкам
- Свой отдам барабан…
«Это будто про Юрку, — уже не первый раз подумал Гелька. — Это Глеб уже, наверно, здесь написал, в Старогорске…»
152 
