Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
90 
— Быть может, собираетесь удрать? Так это зря. Россия — страна маленькая. Везде сыщут. Забыл представиться, чиновник для особых поручений от сыскной полиции Ванзаров…
— Очень… очень… приятно… — кое-как выдавил он.
— У меня к вам несколько вопросов. Первый: почему решили скрыться? В чем причина?
— Я не… Я не скрыться, с чего взяли… Я так, подышать…
— Во время службы? И вам позволяют? Ну, раз такие свободные порядки, не будем тратить ваше время. Вы же торопились по важному делу, не так ли? Позвольте угадать ваше важное дело…
Пигварский издал неопределенный звук.
— Бежать вы решили оттого, что не находите себе места. Так вас потрясло событие, случившееся 1 февраля. Как обычно, утром заглянули в гостиницу «Эрмитаж». Постучали в номер, но дверь была открыта. И вы вошли. Что же увидели?
Леонид Самойлович закрыл глаза ладонью, словно зажгли яркую лампочку.
— Барышня Ольга Кербель висела вместо подсвечника. Даже не стали проверять, жива ли она. Так испугались, что бросились наутек. Думали только об одном: как бы вас не заметили. В суете большой гостиницы затеряться нетрудно. Неужели заранее место выбрали?
— Я не убивал ее… — проговорил Пигварский.
— Почему решили, что ее убили? Разве она не могла совершить самоубийство?
— Это невозможно… У Ольги… у нее… В тот день у нее была назначена премьера номера. Она готовилась…
— Почему убежали? Почему не вызвали полицию?
— Как бы я объяснил, что делаю рано утром в номере актрисы? У меня семья, положение… И потом эти расспросы… Подозрения… Нельзя, невозможно… Наша связь должна была остаться в тайне.
— Но друзьям рассказали.
— Это другое… Надо было кому-то излить душу. Что я еще мог сделать?
— Кому рассказывали о вашей любовнице?
Пигварский скривился, как от укуса пчелы:
— Как вы прямолинейны… В своему кругу я не делал из этого тайны.
— Свой круг — это кто? — спросил Родион.
— Приятели… друзья…
— Мне нужны их фамилии.
— Они тут ни при чем.
— Именно поэтому необходимо их знать…
С некоторым трудом прозвучали фамилии Милягина и Основина. Других он не мог вспомнить.
— Все эти дни, что провели в печали о погибшей Ольге Кербель, наверняка думали, кто же мог ее убить, — сказал Ванзаров. — К каким выводам пришли?
— Это чудовищно и бессмысленно… Ольга никому и никогда не делала зла… Она была простодушна, как птичка.
— Успели заметить в ней что-то необычное?
— Кажется, нет, платье накануне купила, волосы распущены, как утром ходила… Нет, не могу вспоминать. Такой ужас!
— Отчего же все-таки сейчас решили бежать?
Леонид Самойлович собирался с ответом, как вдруг наверху лестницы появилась миниатюрная дама. Она слишком поздно заметила двух мужчин и сделала попытку исчезнуть. Родион весело замахал ей, призывая не делать глупостей. Елена Михайловна спустилась и без страха посмотрела ему в лицо.
— Как трогательно, — сказал Ванзаров. — Приносите мужу обед на службу? Супчик и котлетки?
Ответом его не удостоили. Зато супруга одарили таким взглядом, что и Родиона обдало холодом.
— Молчание на троих довольно утомительно, — сказал он. — У меня нет более вопросов.
— Что же мне делать? — растерянно спросил Пигварский, попав меж двух огней: любящей жены и сыскной полиции.
— Возвращайтесь на службу и служите обществу честно, насколько сможете. — Родион обратился к даме: — А вы, госпожа Пигварская, более не выходите из дома. Считайте себя под домашним арестом. За вами будет установлено филерское наблюдение. Не пытайтесь его обмануть.
Ванзаров одарил счастливых супругов самой приятной из улыбок и оставил их ворковать о насущном.
* * *
Госпожа Основина не могла совладать с дрожью. Получив безобидную записку, она занервничала и не находила себе места. Пока наконец не пробил час. Екатерина Семеновна так боялась опоздать, что прибежала на пятнадцать минут раньше. Она заняла самый дальний столик в заведении, заказала шоколад и стала осматривать зал. В вечерний час посетителей было не так много, несколько пар в разных концах зала. Внимание Екатерины Семеновны невольно привлекла фигура у окна. В желтом свете было трудно разобрать, показалось что-то знакомое.
Основина вглядывалась в обширные формы силуэта и вдруг поняла, что это не кто иная, как госпожа Милягина. Причем Серафима Павловна удивлена не меньше и вовсе не рада случайной встрече с подругой.
90 
