очень нудно 
34 
Она вынырнула из забытья и увидела над собой перепуганное лицо Чагина. Ей показалось, что температура поднялась еще выше. Воображение нарисовало рождественскую картинку: Чагин стоит в обнимку с красавицей Розмари (представлялась кудрявая блондинка, почему-то в красном лыжном комбинезоне) и позирует невидимому фотографу… Владимир – высокий брюнет с бледным, красивым и нервным лицом, темными полными губами, почти черными глазами, крупным прямым носом и впалыми щеками.
– Послушай, мы так с тобой не договаривались! Ты чего это вздумала терять сознание? Я не врач, я не смогу спасти тебя в случае чего… Ты меня испугала!
– Я не знаю, что мне делать, – призналась Дина, чувствуя, что готова вот-вот заплакать. – Что ты от меня хочешь? Скажи сразу и прямо…
Она ждала его прямого ответа в надежде разобраться с деньгами раз и навсегда и как можно скорее.
– Я? Вообще-то я хотел с тобой выпить, если ты помнишь… Что еще я мог от тебя хотеть? Вообще-то у меня было еще одно желание, но ты слишком слаба для этого. Нет-нет, не подумай ничего такого… Я не собираюсь воспользоваться твоим беспомощным состоянием, хотя ты ужасно мне нравишься. Не для этого я преодолел столько километров…
Она ничего не понимала.
– Ну что, выпьешь? – Он протянул ей фляжку. – Это виски. От него утром не болит голова.
– Выпью.
Она сделала несколько маленьких глотков и зажмурилась – так защипало горло.
– Хочешь закусить? Тут у тебя лимон… Будешь?
Он отрезал кружок лимона, и Дина, надкусив его, застонала – холодный лимонный сок жег больное горло еще сильнее, чем теплое виски.
…Когда виски в фляжке закончилось, Чагин принес из своей комнаты новые запасы алкоголя: водку, коньяк… Дина, закусывая густо посыпанным сахаром лимоном и остатками принесенного днем Татьяной сладкого абрикосового пирога, пьянела быстро, словно летела куда-то, теплая и легкая изнутри. Чагин набирался спасительной крепкой влаги, не вставая с постели, и старался, как мог, ухаживать за больной. После каждого глотка коньяку он спрашивал ее, как она себя чувствует, и почти всегда получал неизменный ответ: отлично. Все проблемы отступили, стало легко, тепло и спокойно на душе. Даже Чагина она перестала бояться – Дина уже не сомневалась, что он понятия не имеет, с кем пьет, кому собирается излить душу. И что его появление здесь и их удивительная встреча – всего лишь случай, поразительное совпадение.
– Тебе не кажется, что мы с тобой похожи на попутчиков? Словно это не комната, а купе? Нас двое, и мы напились до такого состояния, когда можем рассказать друг другу самое сокровенное…
Дина вспомнила, как однажды в астраханском поезде, несколько лет тому назад, она ехала в купе с одной девчонкой, возвращавшейся в Москву из деревни, и та без всякого алкоголя, под стук колес и дребезжанье стаканов из-под чая, рассказывала, как ее лишали невинности… Девчонку звали Тамарой, на ней был светло-зеленый открытый сарафан, а голая шея была обвита несколькими слоями разноцветных бус. Длинные стеклянные серьги, по форме напоминающие связку фруктов (нанизанные на нитку груши и виноград), свисали почти до плеч, а русые волнистые волосы струились по обнаженной, розовой от загара спине до самой талии. Чистое и открытое русское лицо Тамары было влажным от пота, когда она останавливалась на деталях, – оказалось, что ее, пьяненькую, поимели на сеновале двое ее двоюродных братьев… Дина же, поддавшись настроению, рассказала, как она впервые переспала со своим женихом. Утром же на московском вокзале Дина и ее соседка по купе расстались, даже не перекинувшись парой слов – разбежались в разные стороны, словно стыдясь ночных откровений.
– У тебя есть белый свитер? – вдруг спросил Чагин, беря руку Дины в свою.
– Белый свитер? Есть… Только зачем он тебе? Если тебе холодно, то разве не все равно, какого цвета свитер? – Дина еще что-то соображала, а потому принялась рассуждать на эту тему.
– Ты все равно не поймешь… Так есть или нет?
– Есть, вон, на стуле, под курткой…
Чагин встал и, покачиваясь на длинных ногах, подошел к стулу, вытянул из-под куртки свитер, принялся рассматривать его.
– Надень, – он бросил свитер в Дину.
– Да мне нормально, не холодно… Я же столько выпила…
– Прошу тебя, пожалуйста, надень… Мне так надо.
И Дина сразу же увидела другую картинку пятилетней давности: Чагин и его прекрасная Розмари стоят на залитой солнечным светом лесной снежной опушке, и на ней – белый свитер.
34 
