33. Измена

Когда Маша поняла, что Аля не придет ночевать, ее охватила такая тоска, что она два часа просидела неподвижно возле окна, не зная, чем себя занять и что сделать, чтобы унять не утихающую боль в сердце. Теперь, когда Аля знала, какие чувства испытывает к ней Маша, ее отсутствие можно было расценить только как предательство, как желание продемонстрировать Маше свое презрение к ней, свою нелюбовь. Но тогда зачем же она подарила ей надежду, зачем поцеловала прямо в губы? Это был совсем не такой поцелуй, как прежде, когда Аля целовала ее в благодарность за что-либо или в знак дружбы. Это был поцелуй любви. И что же стало с этой самой любовью? Неужели она могла испариться всего за сутки?

Она могла бы позвонить Але, но кто-то внутри ее считал, что это Аля должна позвонить сюда, домой. И тогда она снова позвонила Эстер. Грудной и нежный женский голос, возникший в ночи, обволакивал ее, туманил мозг. Несомненно, с Эстер было все куда проще. Но Маша не любила ее. Их отношения были совершенно другого характера, хотя и приносили удовлетворение и наслаждение. Эстер тоже была одинока. И потому сразу же пригласила к себе. И Маша, оставив Але записку с нейтральным коротким текстом («Буду утром. Целую. М.»), вызвала такси и отправилась на свидание.

Просторная комната Эстер была почти пуста, если не считать покрытой узорчатым покрывалом софы и двух кресел. Бархатные портьеры черного цвета плотно закрывали окно, распахнутое в прохладную летнюю ночь. Горели свечи, свет от которых падал на вазы с живыми цветами. Пахло восточными благовониями, под потолком, раскачиваясь от вплывавшего через окно воздуха, звенели колокольчики. Здесь царил дух наслаждения, здесь было дозволено все.

Эстер приняла Машу так, как если бы они были знакомы много лет и все эти долгие годы встречались только для того, чтобы стать на несколько часов единым организмом, одной, слитой из двух, совершенной женщиной.

– Я рада твоему приходу, – сказала Эстер, обнимая Машу и приглашая войти.

Маша первые минуты чувствовала себя неуверенно и спрашивала себя, что она делает здесь, с этой чужой женщиной, когда она любит Алю, но уже через полчаса эти ее мысли и сомнения уступили другим чувствам – жажде ласки и любви. И ей стало безразличным, кто эту любовь ей подарит.

Они были разные. Эстер – утонченная интеллигентная женщина с аристократическими манерами, красивая, с одухотворенным лицом и изысканным вкусом. Маша на ее фоне выглядела неотесанной каменной глыбой, не способной ни произнести умное слово, ни продемонстрировать свое умение любить. Однако вся прелесть их отношений, как уверяла ее Эстер, и строилась на этом контрасте, на желании Эстер оживить Машу и вдохнуть в нее страсть, в то время как желанием самой Маши было показать свою физическую силу и проявить чисто мужские качества, такие, как грубость и даже жестокость…

…Раздался звонок. Эстер, подняв голову, откинула с лица кудри и схватила телефон. Именно схватила, словно боясь, что его прежде возьмет Маша. Она совершенно бесстрастно слушала женский голос, который что-то спрашивал у нее, но Эстер продолжала молчать, будто онемела. И тогда Маша, сгорая от любопытства, тоже приподнялась с подушки, чтобы быть поближе к телефону, и ей показалось, что она слышит знакомый голос. И этот голос неистовствовал, он в чем-то обвинял Эстер. Голос, очень похожий на голос Али, требовал от Эстер чего-то, чего та не могла ей дать. И тогда Маша поняла, что теперь она всегда и везде будет слышать голос Али, что она обречена слышать его даже там, где он не может звучать в принципе. Ей даже захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать его, чтобы не испытывать угрызения совести от сознания того, что она сейчас не дома, а здесь, в постели с Эстер. Именно в ту минуту, когда ей показалось, что она слышит голос Али, она пожалела о том, что ушла из дома. Закрыв глаза, она увидела Алю, сидящую в темной комнате в ожидании возвращения Маши, и ее охватило желание вернуться домой. Но сделать этого она не могла. Эстер к тому времени уже отключила телефон и повернулась к ней. Провела ладонью по ее лицу и поцеловала в губы.

– Мне кажется, что ты очень сильная личность, Маша. Это написано на твоем лице. И мне нравится сила, которая исходит от тебя, – говорила Эстер, лаская ее.

– Откуда у тебя такое странное имя – Эстер? – спросила Маша, чтобы отвлечься самой от мыслей об Але.

– Я его сама себе придумала. Оно необычное и ассоциируется у меня с черным кружевом. Кружево жесткое, как твои волосы. Тебе нравится мое имя?

  91