очень нудно 
29 
— В таком случае я очень рада, потому что он помолвлен и скоро должен жениться. Он никогда не откажется от помолвки, Николь, — как можно мягче сказала мать.
Николь и сама так думала, но услышать еще раз об этом было больно.
— Между нами ничего нет, — жестко ответила она, — я нахожу его возмутительным, если хочешь знать правду. Он самодовольный, напыщенный дурак.
Джейн была совершенно шокирована. Потом Николь неожиданно спросила:
— Мама, ты сегодня возвращаешься в Лондон?
— Да, сегодня в полдень. Я просто не вправе оставлять там одну Регину даже с леди Хендерсон. Во всяком случае, зимний сезон мы проведем вместе.
— Я хочу поехать с тобой, — решительно сказала Николь. — Сейчас я пойду упаковывать вещи.
Джейн заморгала от удивления.
— Но ведь ты терпеть не можешь Лондон и никогда туда не ездишь.
— Я изменилась, — решительно заявила Николь, вставая, — мне надоела жизнь здесь. Мне нужно выходить, мне нужны люди. Ты не согласна?
— Это всегда было сокровенным желанием и моим, и отца, — сказала Джейн с крайним удивлением. — В деревне жить затворником полезно только в определенной степени.
— Я сию минуту буду готова. — Радостно улыбаясь, Николь выбежала из комнаты.
Джейн удовлетворенно смотрела ей вслед. Это как раз то, что нужно ее дочери. Выйдя в свет, она вполне может найти себе хорошего свободного молодого человека. Найти, наконец, свою любовь. А раз герцог еще в Чепмем-Холле, то увезти с собой Николь в Лондон будет для нее самым лучшим. Джейн с большим удовольствием закончила свой завтрак — аппетит вновь вернулся к ней.
ГЛАВА 7
Герцог прибыл в Лондон в полдень и сразу же отправился в свой дом на площадь Кэвендиш. Дом Клейборо представлял собой величественное строение, занимавшее целый квартал с северной стороны парка. Он был построен в начале восемнадцатого века для первого герцога Клейборо, но с тех пор его довольно часто достраивали, подправляли и приспосабливали для нужд следующих владельцев. Теперь это было шестиэтажное внушительное здание, смотревшее на улицу сотней окон и тремя башнями. Фамильный герб, которым гордились все поколения Клейборо, украшал фасад. От улицы здание отделяла каменная резная балюстрада, которая прерывалась только в его середине, чтобы дать место мраморной лестнице, такой широкой, что по ней одновременно могла бы пройти сразу дюжина гостей.
За день до обеда в Драгморе герцог отправил в Лондон половину своих слуг, и теперь его встретил и приветствовал в дверях Вудворд. Герцог сделал ему рукой знак следовать за собой.
Они вошли в холл, отделанный черным и белым мрамором, и свернули в библиотеку, такую огромную, что в ней свободно могло бы поместиться поле для игры в поло. Герцог подошел к столу, вынул из кармана визитку и, написав на ней несколько слов, попросил Вудворда передать ее леди Элизабет.
— Что-нибудь еще? Чай в ванной, ваше сиятельство!
Герцог равнодушно кивнул и пошел к себе наверх. В его комнате пол тоже был выложен мрамором. Когда-то она предназначалась для гостей из королевской семьи. Но его отец внес в интерьер некоторые изменения: он велел снять почти все украшения и декорировал комнату по своему усмотрению, причудливо и с большими претензиями. Однако сын не вполне разделял вкусы отца. К тому же лишние напоминания о родителе были ему совершенно нежелательны, он вполне насытился его обществом и при жизни.
На полу лежал большой персидский ковер, так как герцог любил иногда побродить ночью босиком. Напротив камина стояли оттоманка и кресло, заново обитые кожей. Рядом — скамеечка для ног, выполненная китайским мастером в шестнадцатом веке. На нее герцог складывал книги, которые читал, и различные бумаги. Хэдриану нравились произведения древней восточной культуры. С одной стороны камина у него висело большое китайское полотно: при помощи черного лакированного дерева и перламутра в верхней части картины были изображены цветы, а в нижней — влюбленные кони. Остальная мебель представляла собой набор случайных отдельных вещей, которые Хэдриан держал для удобства с чисто утилитарной целью. Единственная вещь, переданная ему по наследству и являвшаяся реликвией семьи, — секретер работы мастеров восемнадцатого века, сделанный из красного дерева. Это была память о деде, умершем за три года до рождения герцога.
Эта комната, непохожая на другие в доме, была его убежищем. Все, что находилось в ней, доставляло ему удовольствие. Он не сомневался в том, что Элизабет она не понравится. И действительно, она невзлюбила ее с первого взгляда. Однако он ни на дюйм не собирался что-либо менять в своей комнате.
29 
