82 
– Случайно ли погибла принцесса Диана? – спрашивает нас какой-то очередной любитель чернушных подробностей. Ему не посчастливилось взять интервью у маньяка-убийцы, делающего из женщин тушенку, поэтому приходится обсусоливать уже замученную всем кому не лень тему. А вдруг она погибла от чьей-то руки?! Ах, как это нам всем интересно и важно! Попутно еще раз перетрем всю ее жизнь, вспомним любовницу ее царственного мужа Камиллу, сделаем себе имя на дрязгах английской венценосной семьи. Или в красках расскажем про реальные преступления, с демонстрацией того, кто, как именно и при каких обстоятельствах убил, ограбил, изнасиловал, а потом съел и так далее, и тому подобное…. Почему же наш ящик переполнен подобными историями? Разве они могут сделать телезрителей счастливыми? Честно говоря, я старалась смотреть телевизор по минимуму.
– Господи, если здесь мелькнет комедия – случится чудо. Меня уже тошнит от боевиков, – соглашалась со мной Динка.
– А меня тошнит от всего. И от новостей в том числе, – делилась я. Честно говоря, всякому информационному грохоту в те дни я предпочитала тишину. Счастье иногда – это просто когда за стенкой спит ребенок. Это особенно хорошо понимается, если предварительно он орал несколько часов, потому что у него резались зубки. Маленькие детки много плачут, но еще больше они улыбаются и радуются тому, что вы оформили для них пропуск в мир. Глядя в их восхищенные, влюбленные, искрящиеся глазки, понимаешь, что теперь жизнь прожита не зря. Будет совершенно справедливым сказать, что маленький Костик буквально перевернул всю мою жизнь, придав ей неведомый дотоле смысл. Однако время шло, на лице у Динки периодически начало появляться выражение скуки и затаенных мыслей. Я знаю это ее выражение, оно, как правило, ничего хорошего не сулит. Именно с таким выражением лица Дудикова подбрасывала в кабинет директора школы дымовую шашку. А чтобы посмотреть, «что будет делать эта толстая корова». Я всегда боюсь подобных ее состояний, когда деятельная натура по восемь часов в день предоставлена сама себе, сонно позевывая в тишине сельской сберкассы. Какие террористические планы бродят в ее голове? Однако как у любой бомбы, и у Дудиковой взрывов самих по себе не происходило. Для всякого взрыва нужен детонатор. На этот раз, даже не подозревая, с кем имеет дело, кнопку «пуска» нажал наш приятель нашего самоварного соседа Фимка Стрельников. Весна – пора любви. И, как поется в песне, «и даже пень в апрельский день березкой снова стать мечтает». Видимо, примерно смежный процесс произошел в душе Фимочки, когда он после поллитры на брата внезапно улицезрел Дудикову. Надо сказать, что весеннее солнышко припекало, освещая Дудиковские прелести наилучшим образом. Ее подтянутая (несмотря на почти годичное сонное пьянство) фигура разительно контрастировала с привычными мешковатыми корпусами сорокалетних бабцов на соседской завалинке. Из под их косынок широко торчали во все стороны арбузные груди, это да. Но о таком раритете как талия, петушинские ковбои давно забыли. И тут Дудикова, да еще наряженная по случаю солнышка в короткую юбку а-ля «милости просим».
– Я что, и юбки надеть уже не могу? – спрашивала она меня возмущенно потом.
– Скромнее надо быть! – веселилась я, потому что подобные истории в двадцать лет могут оставить неизгладимый шрам на психике, но в нашем непечатном возрасте уже скорее радуют и умиляют. Иными словами, Фимка предложил длинноногой и отупевшей от тихой зимы Динке «большой, но чистой любви». Динка осмотрела кандидата на личное счастье, оценила и опухшее лицо, и телогрейку, и амбре…. После чего вежливо, но твердо заявила, что в таком виде, как у него, чистой любви не получится точно. И порекомендовала ему несколько мер по нормализации положения. Иными словами, послала Стрельникова в баню.
– Но ведь не на три же буквы! – оправдывалась Дудикова. – А в бане ему самое место!
– Ты ж наступила на любимый мужской мозоль! – пояснила ей я мотивы последующих событий. – Даже после сеанса грязевой ванны в навозе настоящий МУЖИК (а ведь ты не сомневаешься, что Фимочка себя таковым мнит? Нет? И правильно!), так вот, настоящий МУЖИК будет считать себя главным призом в главном забеге. Навоз? Да чистый Фаренгейт. Семьдесят баксов за сто миллилитров.
– Смешно? – разозлилась Динка, сверля меня взбешенным взглядом. И ее можно было понять. Не принявший со смирением отказа Стрельников, видимо, вспомнив классику (а не доставайся ж ты никому!), решил дать новую трактовку великому Островскому. И под лозунгом «так достанься ж ты всем» на Динку было совершено покушение.
82 
