74 
– Хочешь, пойдем в кино?
– Нет, – буркнула я.
– У тебя плохое настроение? Может, вернемся домой?
– Ты иди, я хочу погулять одна. Не возражаешь?
– Конечно, – согласился он.
Так заканчивались практически все наши прогулки. Интересно, что он думал? Я видела по его лицу, что он строит версии относительно моего поведения.
«Наверное, ей тяжело без общения с людьми ее круга».
«Возможно, ее тянет обратно».
«Не дай бог, она снова хочет этой дряни...» – и тому подобное.
Что ж, все может быть. Хотя нет. В Москве оказалось хорошо, мне практически ничего не было нужно. Вот только одно стесняло – необходимость во всем зависеть от этих милых людей, необходимость лгать им. От этого становилось тошно и противно. Живя с Лексом, я была гораздо честнее.
«Миша, я тебя не люблю. Прости. Но если ты не против, продолжай тратить на меня свои деньги, время и силы» – нет, такое я ему сказать не могла. Поэтому каждый вечер на вопрос «Ты меня любишь?» – я отвечала, отвернувшись к окну: «Ну конечно. А как же иначе». И снова, снова и снова заканчивала день в Мишиных объятиях.
* * *
Интересно, депрессия навсегда останется составляющей частью моей жизни? Основной ее частью? Этим вопросом я задавалась постоянно. В одну реку не войти дважды – старая истина, которая открылась мне теперь с новой стороны. Но что же делать? Как жить? Куда девать глаза, когда мой неуклюжий любовник выпрашивает для себя милости? Нежный, заботливый. Преданный и надежный. Можно ли это все оставить? Смогу ли я обойтись в жизни только этим? Имею ли я право оставить для него такой удел – жить нелюбимым с любимой, любящим с равнодушной? Терзания и муки. Как надоело! Я уходила гулять, забиралась все дальше и дальше, пытаясь заполнить свои дни еще чем-то, кроме созерцания собственной подлости. И наконец добралась-таки до Китай-города. Родное пристанище бродяг.
«А не пройти ли круги ада по второму кругу?» – усмехнулась я про себя, болтая ногами на тысячи раз истертом парапете. А что? Взять в руки гитару, поселиться где-нибудь у Тестовского. Или вообще на крыше, как раньше. Как раз сейчас лето. И будь что будет.
«Ты не можешь. У тебя растет Олеся», – ответил внутренний голос. Такое отродье, никак не заткнется. Да знаю я, знаю. Никуда мне не деться от этого треклятого чувства долга.
– Элис, ты? – окликнул меня кто-то с удивлением. Я обернулась и имела радость лицезреть перед собой старую подругу по безделью.
– Барышня, ты здесь откуда?
– Я все оттуда же. А вот тебя давно не было видно, – улыбнулась она.
Мы потрепались. Потом подошел еще народ. Потом этот народ ушел, подошел другой.
– Могу предложить дамам шмали, – сообщил долговязый парень в грязной бандане.
– Плывемте, – кивнула я.
Все произошло само собой, легко и не напрягая. Я укурилась в доску, порыдала на плече у Барышни, побродила одна по городу, когда Барышня отчалила, и поняла наконец, что вот это все – не вариант. Не стоило уезжать из Питера, оставляя позади красивую идею падения на социальное дно, чтобы теперь торчать по подъездам с новым поколением молодых придурков. И уж тем более – травиться травой в ожидании более серьезных допингов. Если учесть, что единственное, мешающее мне сегодня жить, – это неумелый и нежеланный любовник. Будем честными до конца: я не могу оставить Мишку прямо сейчас. Мне некуда пойти, у меня нет денег, я не умею их зарабатывать. Но не стоит, по крайней мере, рассказывать себе сказки на тему «стерпится – слюбится». Скажем лучше: поживем – увидим. Рано или поздно я от него уйду. Но для этого надо сильно постараться.
– Где ты была? – спросил он, когда под очень поздний вечер я попала домой.
– Гуляла, – исчерпывающе пояснила я.
– Тебе плохо?
– Хорошо.
Мне и правда было хорошо. И не от ведра выкуренной шмали, а оттого, что наконец я смогла договориться сама с собой. Но Мишка так ничего и не понял, кроме того факта, что от меня за версту разило чем-то оч-ч-чень подозрительным. Он потемнел лицом и удвоил заботу обо мне. Это, по-видимому, было их семейной забавой – вытягивание заблудшей души. Меня уложили спать и созвали семейный совет. То есть Миша отправился к мамочке шушукаться. С утра все стало еще слаще. Мишка ушел на работу, а вернулся с кипой журнальчиков, прямо скажем, совершенно не мужской тематики.
– Ты что, увлекся «Космополитенами»? – удивилась я.
– Решил полистать. Заинтересовала одна статья, – покраснел Мишка.
Я решила не вдаваться в происходящее, а просто пользоваться его плодами. Поскольку прелестно исполняющая функции бабушки Мишина мама почти всегда сидела дома, я занимала свободное время чтением статеек типа «Узнай все о своей сексуальности» или «Как заставить мужа помогать по хозяйству». Забавное чтиво и очень жизнеутверждающее. По крайней мере, много полезных мыслей я почерпнула именно там. Первый совет звучал просто и банально. «Если хочешь стать преуспевающей женщиной – составь план и следуй ему неуклонно, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год». Я составила план. Я поставила перед собой цели, постаравшись соотнести их с реальностью. Во-первых, я хотела никогда больше не употреблять наркотики. И в рамках этого же пункта решила на всякий случай перестать общаться с людьми, способными меня спровоцировать. То есть никогда не бывать в Китай-городе. Во-вторых, я хотела найти какую-нибудь интересную работу. Или пусть не очень интересную, но чтобы вокруг было много разных, по возможности нормальных людей. Любопытно до ужаса посмотреть, как они живут, чем дышат. В-третьих, очень было бы желательно в итоге все же как-то по-иному решить жилищный вопрос. Чтоб не мучила совесть, когда в очередной раз я несу чушь типа: «Прости, котик, у меня сегодня не тот день», – или еще: «Солнышко, у меня очень разболелась голова».
74 
