77 
– Что ты имеешь в виду? – подняла голову Марлена. – Наживаться?
– А вот это уже второй акт нашего покаянного выступления, – фыркнула я, прыгая с ноги на ногу. – И если уж мы решили зайти так далеко, позвольте перенести действие ко мне в квартиру. Я сейчас тут околею, честное слово!
– Наживаться? – переспросила Марлена, вставая с лавки.
И мы, хвала небесам, передислоцировались в мой дом.
– Как же это все сложно! – в сердцах воскликнула Карасик. И я ее, надо сказать, понимаю. Мало того что Марлена стоит тут, перед ней, во плоти. И это сомнительное удовольствие – признаваться в таком Марлене. А еще эта история с деньгами. Даже меня саму, признаться, потрясывало. Хоть я-то никому и не изменяла. Все равно, глядя на Марлену, чувствовала себя виноватой и хотела как-то загладить свою вину. Только как? Тимкиными разносолами?
– Ну что, девочки, пришли все-таки? – он встретил нас радостно, но голос был язвителен. – Вы решили все-таки поужинать? Я на вас в окно смотрю уже битый час. Признайся, Галя, ты ненавидишь каннелони? А говорила, что любишь, только чтобы меня порадовать?
– Ну что ты. Они прекрасны! – отмазывалась я. – Вот мы сейчас их все и съедим.
– Тогда что вы не шли? Уже все остыло!
– Мы… нам надо было поговорить, – я попыталась показать ему тайный знак рукой, такой, чтобы он сразу понял, что он тут сейчас лишний и тихо бы вышел из кухни. Но, видимо, я не сильна в тайных знаках. Он несколько секунд с интересом наблюдал за моей жестикуляцией, а потом хмыкнул и сказал:
– Ты так руку вывернешь. У тебя что, падучая?
– Нам и сейчас надо поговорить, Тим.
– Мне что, уйти? – нахмурился он. – В ночь и в темень? Ты гонишь меня?
– Нет-нет, что вы! – вмешалась тут же Марлена. – Только не надо никуда уходить.
– Тем более что он все равно уже все знает, – добавила Караська. Отчего Марлена дополнительно покраснела и чуть не подавилась каннелониной. Повисла очередная мертвая пауза. И тогда Тимка, чтобы, так сказать, разрядить обстановку, предложил выпить.
– А не накатить ли нам по рюмашке? – спросил он как бы между делом. – Можем и Каштану накапать.
– Ой, нет. Я за рулем, – моментально отказалась Марлена, но вид у нее был огорченный. Еще бы, не каждый день узнаешь о том, какой врушка твой муж. А тут еще и не выпить. По рюмашке.
– Тогда так, – тут же перефразировал Тимка. – Вы давайте-ка накатите немедленно по рюмашке, да под каннелони, да под серьезный разговор. А я вас потом всех развезу по домам. Идет?
– Идет! – ответила я, пока Марлена не придумала какой-нибудь повод, чтобы отказаться. И вообще, что может быть лучше рюмашки, чтобы растопить лед! А уж он был. Между Марленой и Сашкой, между Марленой и мной. Ледяная корка вокруг Марлены требовала большого количества горючего. И сегодня впервые, пожалуй, за все время нашего с ней знакомства, она просто взяла в руки стопку, опрокинула ее и даже не сказала тоста. Даже не сказала «будем» или «чтобы у нас все было». Выпила просто так. Потом выпила еще, повернула голову к Карасю и потребовала:
– Выкладывай. Что там за история с наживой. Чего я еще не знаю?
– Да мы и сами не уверены, – ответила Сашка. – Кажется, Стас требует с твоего мужа двадцать пять тысяч долларов США за то, чтобы скрывать от тебя всю правду. Кажется, Стас решил заработать на его измене.
– Так вот почему Никаких Шуб! – выпалила вдруг Марлена, выдернула из бутылки самодельную пробку, как чеку из гранаты. – А то «трудные времена» у него, понимаешь. Бизнес стоит. Знаю я теперь, что именно у него стоит! Паскуда!
– Марлена! – ахнули мы с Сашкой хором. То, что Марлена умеет вот так выражаться, было нам неизвестно.
– Что – Марлена? Что – Марлена? У меня шубы утонули! Я вам говорила? Какой-то год погибших шуб, реально. Сначала эти феминисты чертовы…
– Не феминисты, а пацифисты, – влезла Караська, но я ее поправила, как самая трезвая:
– Экологи.
– Воинствующие защитники полиэстера! – подытожила Марлена. – Я ему говорю – мне ходить не в чем. Дай, говорю, слетаю в Суньфуйхэ за шубкой. А он – дорого. А он – может, в следующем квартале. А зачем мне шуба в следующем квартале, когда это будет уже лето.
– Действительно! – хором соглашались мы. – А куда ты за шубками летаешь? Куда сунь?
– А, это в Китай, – отмахивалась Марлена, налегая на рюмку. – Значит, он просто откупался. От Стаса Дробина. Значит, тот ему руку сломал и денег требовал…
– Ты осторожнее с коньяком, – попыталась было вмешаться я, но не тут-то было.
77 
