27 
—Тебе часто хотелось скрыться и побыть одному?
—Бывало.
Райнона хорошо его понимала. Мальчику без материнской любви было тяжело. Он с раннего возраста привык быть самостоятельным, с детства на нем висел груз ответственности за свою собственную судьбу. И это ожесточило его со временем.
Ничего удивительного, что иногда от такой жизни ему хотелось сбежать.
Ей стало жаль маленького мальчика, который скрывался под «железными латами» крепкого и смелого мужчины. Сможет ли Лукас научиться любить?
Райнона сглотнула слезу.
—Нам надо возвращаться, — сказала она, тяжело вздохнув. — Становится темно.
И правда, солнце уже садилось за горизонт, превратив поверхность моря в плескающееся золото. Все еще держа Райнону за руку, Лукас повел ее назад, к морю.
— Ну что, поплыли? — спросил он, указав в сторону лодки.
Райнона пожала плечами.
—Пожалуй.
Они быстро доплыли до лодки, но если Лукас легко, одним движением, подтянулся и залез в лодку, то Райнона потерпела неудачу.
—Держи руку, — бросил он, потянувшись к ней.
Через мгновение она оказалась рядом с ним, едва ли не в его объятиях.
Дрожа, она пробормотала:
—Прости...
—Ничего страшного.
Его глаза сверкали страстью. Он нежно убрал мокрую прядь волос с ее лба и погладил по щеке.
—Райнона...
И девушка отлично поняла, что может сейчас произойти между ними, почувствовала кожей, всем телом.
Лукас не двигался, и тогда Райнона сама обняла мужчину за обнаженные плечи.
Лукас склонился над ней и поцеловал ее влажную от воды шею, подбородок.
— Какая ты красивая, — голос его был хриплым. — Как я тебя хочу.
Райнона понимала цену признания Лукаса, но сейчас ей было не до нравственно-психологических тонкостей. В данный момент она чувствовала то же самое, что и он, — страсть, которая требовала, чтобы ее немедленно утолили. Улыбнувшись, она подставила ему лицо, пусть делает с ней, что хочет.
Его руки принялись путешествовать по ее телу, погружая ее в неведомый мир наслаждения. Они были в лодке посреди моря совершенно одни, затерявшиеся в огромном мире влюбленные.
И это было волшебно, сказочно.
—Лукас... — выдохнула Райнона.
—Ну, отпусти же себя, — посоветовал он, видя ее напряжение.
Она покачала головой, словно не желая признавать собственные чувства, которые со все нарастающей силой бурлили в ней, захватывая ее целиком.
—Лукас...
—Отпусти же себя, — скомандовал он мягким тоном, проведя губами по ее щеке.
И она поддалась на его уговоры, послушалась и от избытка чувств вскрикнула. Ее крик прокатился по поверхности моря далеко, далеко. До сих пор такого наслаждения Райнона не испытывала. И это было прекрасно.
—Я никогда...
—Знаю.
Она потрясенно рассмеялась.
Наверное, ей следовало чувствовать себя смущенной, но этого не было. Ни капли стыда. И пусть это был только секс.
И Райнона не стыдилась признаться себе в том, что она тоже хотела этого мужчину. И теперь его предложение выйти замуж показалось ей очень даже соблазнительным.
Лукас обнял ее за талию и стал поглаживать по спине, спускаясь все ниже.
—Ну, теперь-то ты точно выйдешь за меня замуж, — удовлетворенно сказал он, лукаво улыбаясь.
И тут ее словно обухом по голове ударили. Она приподнялась и села на скамейку, натягивая на себя спущенные бретельки купальника.
—Так ты заранее запланировал всю эту прогулку, чтобы убедить меня? — сказала она, вся дрожа от возмущения.
Лукас небрежно хмыкнул.
—Ну, не можешь же ты отрицать, что между нами что-то есть.
Райнона тряхнула головой.
—Не смей мною манипулировать, Лукас.
—Ах, так вот как ты считаешь! — Он приподнял бровь, лицо — каменная маска. — Попробуй только скажи, что тебе не понравилось.
—Это нечестно. — Она старательно пыталась контролировать голос, но он все равно дрожал. — Нечестно использовать секс для достижения целей.
—Никакая это не манипуляция! — весело возразил Лукас. — Ты же хочешь меня, Райнона, как и я тебя. Все просто. Желание.
—Ты ничего не хочешь, — упрямо возразила Райнона, горько покачав головой.
—Ну... возможно, я не сильно желал этого раньше, да и до сих пор удивлен тем, что хочу тебя, — продолжил он холодным тоном. — Но я все равно получу тебя и твое согласие.
—Ты не можешь мне приказывать!
—Не спорь, ты хочешь меня, — не сдавался Лукас. — Мы же не говорим о любви.
27 
