31 
Но ты же мечтаешь об этом.
Она же хочет быть с Лукасом. И одновременно напугана этой возможностью.
― Но наверняка есть и другой выход или даже несколько.
― Может, нам тогда подождать? Райнона, — сказал он уже серьезно, — я не лгу тебе. — Тон его стал как будто мягче, он потянулся к ней и положил руку на плечо. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж ради Аннабель. Потому что знаю: это мой долг по отношению к маленькой родственнице. Я не позволю какой-то эгоистичной, самодовольной женщине воспитывать малышку. И уверен, ты того же мнения. Я знаю, конечно, что ты не обязана заботиться об Аннабель, но ты заботишься о ней, ты ее любишь, и поэтому она вырастет с любовью в сердце, она будет тоже любить тебя, вот как я думаю, — и он нежно притянул девушку к себе. — Что касается наших с тобой отношений, то у меня нет никаких сомнений в том, что наш брак будет удачным. Мы в силах об этом позаботиться. Вполне возможно, у нас даже появятся собственные дети. — При этих словах она удивленно взглянула на него, и он улыбнулся. — Почему бы и нет? Разве мы сами не заслужили немного счастья?
—Но ты же не любишь меня, — сказала Райнона ровно.
—Нет, но я хочу тебя. Ты же знаешь, между нами существует сильное влечение.
—Значит, хочешь получить меня любым способом? — повторила она с усмешкой, недавно сказанные им слова.
Глаза его вспыхнули.
—Да. Это так. Но, учти, я никогда не обижу тебя. Обещаю заботиться о тебе и дать все, что в моих силах. — Он обнял ее. — Чего же тебе еще желать?
Любви. Нежности. Ей так хотелось, чтобы он любил ее. Это же так очевидно. Для всех, но не для него. Какая горькая ирония судьбы!
Райнона взглянула на Аннабель. Девочка в свою очередь посмотрела на нее и трогательно протянула к ней ручонки.
Она наклонилась и подняла малышку на руки, прижала к груди и поцеловала прямо в макушку, в пушистые шелковистые кудри, черные и мягкие, такие же, как у Лукаса.
Ну, как можно бросить такого замечательного ребенка! Райнона уже приняла решение, хотя в душе и сомневалась в правильности выбора.
И все же казалось, что эта возможность дарована ей самой судьбой. Она посмотрела наверх и увидела сверкающие глаза Лукаса. И было в них что-то еще.
Как же я хочу быть рядом с ним!
И она должна быть с ним! Пусть даже он ее и не любит. Она сделает это ради Аннабель, потому что так надо. И еще потому, что она сама хочет.
И неважно, сколько боли при этом ей придется испытать.
— Хорошо, — прошептала она, и на губах Лукаса заиграла торжествующая улыбка.
Следующие дни пролетели в страшной суете. Лукас едва поспевал повсюду: отвечал на телефонные звонки, слал эмэйлы, мотался то туда, то сюда — и все ради того, чтобы организовать небольшую свадьбу, которую решили устроить на острове. Тео был в восторге, и хотя состояние его никак не улучшалось, на лицо вернулся розовый цвет, а в глазах появился блеск. Он был по-настоящему счастлив.
Райнона же пребывала в оцепенении. В основном она думала об Аннабель, поэтому свадебная шумиха не касалась ее сердца. Она знала: просто так надо. Правда, иногда она словно приходила в себя и задавалась вопросом, а что это она такое делает. И каким будет их будущее.
Лукас спросил, есть ли у нее в Уэльсе родственники или друзья, которых она хотела бы пригласить на свадьбу. Но девушка в ответ лишь отрицательно покачала головой. Она поняла вдруг, что хочет побыть одна, подальше от праздничной суеты.
Оставив Аннабель на попечение служанки, Райнона ушла на пляж.
Что я наделала? — думала девушка.
Сможет ли она быть счастлива с Лукасом? Почему бы и нет? Да, она выходит замуж только ради Аннабель, да, он не любит ее, хотя и жаждет близости с ней. Но желание совсем другое, не любовь.
И все равно, раньше у нее даже этого не было.
Она подошла к каменистой кромке, которая отделяла городской пляж от частного, на котором они были с Лукасом, и после короткого колебания решила перелезть через камни, но поскользнулась и ободрала ногу.
Негромко выругавшись, Райнона села на песок, закрыв рану рукой. Кровь капала меж пальцев. Она подтянула колени к груди, положила голову на них и зарыдала.
Слезы ручьями хлынули из глаз. Наконец напряжение, в котором она находилась так долго, вырвалось наружу. Уже лет сто она так не плакала! И как ни старалась взять себя в руки, ничего у нее не получалось. Она глубоко дышала, и старалась думать о чем-то другом, и терла глаза, но стоило ей немного успокоиться, как вновь ее начинали сотрясать рыдания.
31 
