34 
Неужели это все на самом деле происходит с ней? Через всего каких-то несколько минут она станет членом известного греческого семейства!
Конечно, она немного поняла из службы, потому что та проходила на греческом языке. Но в целом все было понятно. Священник благословил два кольца, которые передал Лукас, и надел обоим на руки.
Наконец священник подвел их к алтарю за руки, и Райнона улыбнулась, когда он провозгласил их мужем и женой.
—Наконец-то, — прошептал ей на ухо Лукас, и в его голосе слишком явно почувствовалось удовлетворение и радость обладания.
Вот они и поженились. Навсегда. В горе и радости, в болезни и здравии...
Только бы ее поступок оказался правильным! Ради Аннабель. И ради них самих.
Адейя приготовила свадебный пир на вилле, и все отправились туда отпраздновать.
Райнона вдруг обнаружила, что ей нравится простая еда и простой разговор. Она стала находить удовольствие в простых вещах.
—Ну, все, вам пора идти, — вдруг произнес Тео, когда праздничный ужин закончился. — Лодка прибудет меньше чем через час.
—Морская прогулка?
Тео притворился, что не расслышал, и в разговор вмешался Лукас:
—Да, морская прогулка. Нам же надо отправиться куда-нибудь на медовый месяц, правда?
Райнона пожала плечами.
—Ты уверен?
Ей казалось, что никакой особенной прогулки и не надо: они и так находились на восхитительном, почти волшебном острове, куда же им еще ехать?
—Да, — кратко и твердо ответил он. — Адейя уже собрала твои вещи. Все, что тебе надо, — это только переодеться и мы отправляемся.
Райнона ощутила прилив искреннего возбуждения. Она была на острове вот уже больше недели, и, несмотря на окружавшую ее роскошь, он начал ей немного надоедать. Слишком много вокруг людей! Она поняла, что ей жутко хочется куда-нибудь скрыться... вместе с Лукасом.
Уже ближе к вечеру они сели в лодку и погрузили багаж.
Тео и Адейя пришли их провожать, и даже Аннабель помахала с плеча служанки.
—С ней все будет в полном порядке, — тихо проговорил Лукас, с легкостью читая мысли Райноны. — Мы же едем только на одну ночь.
Она в согласии кивнула, радуясь, что девочку есть с кем оставить, пусть и на короткое время.
—Итак, куда же мы едем?
Лукас, одетый в джинсовые шорты и голубую хлопчатобумажную рубашку, умело управлял лодкой.
― Я долго думал, что же мне подарить тебе сегодня? И ответ пришел сам собой.
В глазах ее мужа плясали лукавые огоньки, и Райнона улыбнулась.
― Что же это?
― Я подарю тебе свою компанию.
― Это как? — удивилась она. — Зачем мне твоя компания?
Лукас улыбнулся.
—Увидишь.
Солнце уже садилось за горизонт, когда они наконец причалили к берегу. Невдалеке показалась укромная бухточка, сверкающая огнями белостенных домиков с яркими дверями и ставнями.
― Аморгос — самый ближайший от нас остров, — объяснил Лукас. — Уютное местечко, куда еще не добрались туристы.
― Ты не хотел бы построить здесь еще один дом отдыха? — поддела его Райнона, и он весело рассмеялся.
— Нет, что ты. — Привязав лодку, Лукас подал девушке руку и помог ей сойти на берег. — Какая ты красивая, — пробормотал он, когда она оказалась в его объятиях. — Я купил это платье в надежде, что когда-нибудь увижу тебя в нем.
—Ты меня в нем уже видел, — запротестовала Райнона.
Она оглядела коротенькое кокетливое летнее платье из простого материала, которое элегантно облегало ее стройную фигуру.
—Да... но дело в том, что именно так я все себе и представлял. Ты здесь и принадлежишь только мне.
Его руки нежно обвили ее талию.
Страх и ожидание боролись в ней, зажигая кровь. Говорить она не могла, лишь кивнула.
—Лукас...
—Поговорим потом, — пообещал он мягко. — А теперь давай есть, пить, петь и танцевать!
И он пошел к деревне.
Смеясь, Райнона последовала за ним.
В темноте было слышно, как лодочки мягко стукаются борт о борт. Мощеная улочка привела их к таверне, столы которой тянулись до самой воды.
Людей собралось много, и большинство из них были хорошо знакомы с Лукасом, поэтому, еще издали завидев приближающуюся к ним парочку, приветствовали обоих дружными и радостными возгласами. Тут Лукас будто сразу стал другим человеком. Таким она его не знала.
Несмотря на власть и деньги Лукаса, никто не раболепствовал перед ним. Здесь все были друзьями, а пожилые мужчины относились к нему как к младшему брату или сыну.
34 
