141 
Мы ехали примерно час. Проехали под каким-то мостом. Проехали еще немного, и город закончился. Началась широкая дорога.
Даже женщина не разговаривала со мной. Она тоже со странностью, как Ася. Взгляды у них очень похожи. Она была одета в джинсы и кожаную куртку. Но мне все равно становилось легче от ее присутствия — все-таки женщина рядом.
Наступил короткий миг, когда я спросила себя: что я здесь делаю — с этими чужими мужчинами, в этом страшном чужом месте. Вопрос пришел на миг и сразу ушел, потому что Аллах не оставляет меня без ответа. Ты приехала сюда для того, чтобы стать орудием мести, ответил он мне с высоты семи небес, и я услышала его. Разве не я сама просила его прекратить мою земную жизнь и поскорее подарить мне вечность? Он услышал меня. Через Арифа-эфенди он дал мне такую возможность — заслужить вечность. Я знаю, чего от меня ждут и эти мужчины, и Ариф-эфенди. И я сделаю то, чего они ждут, потому что того же самого от меня ждет Всевышний Аллах. Он послал мне этих братьев, чтобы приблизить для меня вечность. Аллах, Ты так милосерден, шепчу я, сжимая перед собой руки. Я только пальцем одним пошевелю, а уже обрету вечность. Разве сравнима вечность с одним движением пальца?
Мы приехали в какой-то темный поселок. Даже ночью наше село и то приветливей. В домах не горел свет, хотя было еще не так поздно. Я слышала, как лают собаки. Странно только, что здесь нет ветра.
Машина остановилась рядом с глухим домом. Мы вышли. Было очень холодно. Второй мужчина открыл деревянную калитку. Мы зашли в темный двор. Земля была мокрая. Я попала ногой в грязь. Над домом виднелась полная луна — желтая, с темными пятнами. Один раз дедушка мне сказал, что на луне, если внимательно смотреть, можно увидеть женское лицо — глаза, нос, рот. Я всегда смотрела на луну по ночам, когда она была полная, но никакого лица не видела. В этом чужом месте я впервые увидела его. У луны были грустные опущенные глаза, и рот у нее был грустный, уставший. Мне казалось, она смотрит сверху прямо на меня. В мое сердце вошел страх. От взгляда луны я проснулась впервые за несколько дней, я почувствовала страх. Аллах, защити меня, спаси меня, стала молить я. Сердце так билось. Я не могла пошевелиться, в мою обувь попала холодная вода из лужи. Подняв лицо, я посмотрела на луну, мой рот дернулся. Луна смотрела на меня сверху, и в какой-то миг мне показалось, что это мое лицо отражается на луне. Я вскрикнула от страха.
— Что с тобой? — спросил меня Аслан. — Заходи в дом, — сказал он.
Я повиновалась. Его голос слился с лаем собак и тоже пугал меня. Я осталась одна на этой холодной земле, под этой желтой луной, которая смотрела на меня моим лицом. Но что я говорю, испугалась я своих мыслей. Аллах спасет меня! Он милостивый, милосердный. Но для того чтобы спасение пришло, я тоже должна буду потрудиться.
У нас такая обстановка, как в этом доме, считалась бы бедной. Но за время жизни у Арифа-эфенди я научилась ценить то, что Аллах дает мне. Если он не дает мне больше, значит, мне этого и не надо. Он все делает для спасения моей души.
Второго мужчину зовут Юсуф. Он включил в розетку обогреватель, чтобы было не так холодно. Меня всю трясет. После того как я посмотрела на луну, в меня вошел страх и до сих пор не вышел. И молитва не может его прогнать. Это потому что ни вчера, ни сегодня в дороге я не совершала намаз. Иман слабеет, когда пропускаешь молитву.
Мы с Аидой, так зовут женщину, прошли на кухню. Там — простой стол под клеенкой, табуретки, холодильник и газовая плита. Мы ели хлеб с сыром и пили чай. Аида молчала. Иногда она смотрела на меня, и мне казалось, в ее сердце тоже сидит страх. Но быстрее, чем я успевала в этом убедиться, она отводила глаза.
Аида отвела меня в комнату, где стоял один раскладной диван. На нем уже лежали простыня, подушка и одеяло. Как только Аида вышла и закрыла за собой дверь, я схватила простыню, постелила ее на пол, упала на колени и начала молиться, восполняя все пропущенные намазы:
— Господу миров милостивому и милосердному…
Мои глаза слипались. В пояснице резало. Каждый раз, когда я прикасалась лбом к полу, мне казалось, что я больше не смогу поднять голову, такая она была тяжелая. Сон уносил меня, но силой воли я вырывалась из его теплых рук и снова и снова повторяла, перебирая четки:
— Господу миров истинному и милосердному…
Вечность просто так никому не дается. Вечность надо заслужить.
141 
