37 
— Дети здоровы, — продолжил Гарри.
У Анны их было пятеро, все мальчишки, кроме младшенькой. Иногда Гарри задумывался, как сейчас выглядит его сестра. Он не видел ее со дня своего отъезда в армию.
Гарри откинулся на кресле и ждал. Чего угодно. Пусть Эдвард скажет что-нибудь, двинется, ударит кулаком в стену… С наибольшей вероятностью он ждал просьбы о деньгах, поскольку именно это, без сомнения, привело брата в кабинет. Но Эдвард молча постукивал по полу носком ботинка, то поддевая уголок темного ковра и загибая его, то вновь расправляя ударом каблука.
— Эдвард?
— Ты бы лучше прочел это письмо, — неприветливо ответил Эдвард и двинулся к выходу. — Мне сказали, что это важно.
Гарри подождал, пока брат уйдет, и взял послание военного министерства. Они редко общались с ним подобным образом. Обычно просто присылали кого-то с документами, и все. Он поддел пальцем печать, сломал ее и открыл конверт.
Письмо было коротким, всего в два предложения, и совершенно ясным. Гарри следовало немедленно явиться в Хорс Гардс[16].
Он застонал. Ничто, требовавшее его личного присутствия, не оборачивалось для него добром. В последний раз его вот так срочно вызвали, чтобы заставить нянчиться с престарелой русской графиней. Ему пришлось буквально приклеиться к ней на целых три недели. Она жаловалась на жару, на еду, на музыку… Она не жаловалась только на водку, да и то потому, что привезла ее с собой.
И еще она все время его угощала. И заявляла, что тот, кто говорит по-русски так хорошо, как Гарри, просто не может пить английскую бурду. Этим она, кстати, немного напоминала ему бабушку.
Но Гарри не пил ни капли и ночь за ночью упорно выливал содержимое своей рюмки в какое-то комнатное растение.
Удивительно, но растению это пошло на пользу. Возможно, лучшим во всем задании был момент, когда дворецкий, нахмурившись, оглядел это ботаническое чудо и произнес:
— Не думал, что оно умеет цвести.
Тем не менее, Гарри вовсе не горел желанием повторить этот опыт. Но, к сожалению, он редко когда имел роскошь отказаться. Вот, кстати, забавно. Это они в нем нуждались, ведь переводчики с русского на дороге не валяются. И все же считалось, что он должен плясать под их дудку.
Гарри поразмышлял, не закончить ли сначала страницу, над которой он работает, но затем решил ехать сразу. Лучше поскорее с этим покончить.
Кстати, та графиня уже вернулась домой в Санкт-Петербург и сейчас, вероятно, жаловалась на холод, на солнце и недостаток английских джентльменов, носящихся с ней, как с писаной торбой.
Чего бы от него ни хотели, хуже, чем она, быть уже не может, не так ли?
Глава 7
Все оказалось гораздо хуже.
— Какой-какой принц? — переспросил Гарри.
— Принц Алексей Иванович Гомаровский[17], — ответил мистер Уинтроп, обычно осуществлявший связь Гарри с военным министерством.
У Уинтропа возможно было и имя, но Гарри о нем ничего не знал. Для Гарри он оставался просто мистером Уинтропом, среднего роста и телосложения, с обыкновенными каштановыми волосами и совершенно незапоминающимся лицом. Насколько Гарри мог судить, он никогда не покидал здания военного министерства.
— Он нам не нравится, — сказал Уинтроп почти без выражения. — Он внушает нам беспокойство.
— И что же мы думаем, он может сделать?
— Мы еще не уверены, — ответил Уинтроп, очевидно не уловив сарказма. — Но его пребывание здесь имеет множество аспектов, ставящих его под подозрение. И самым главным из них является его отец.
— Отец?
— Иван Александрович Гомаровский. Ныне покойный. Он поддерживал Наполеона.
— И принц все еще занимает видное место в русском обществе?
Гарри трудно было в это поверить. Со времен похода французов на Москву прошло уже девять лет, но франко-российские отношения до сих пор оставались, в лучшем случае, натянутыми. Царю и его людям совершенно не понравилось наполеоновское нашествие. Французам тоже было что вспомнить: унижения и бедствия отступления долго еще не сотрутся из их памяти.
— Предательская деятельность его отца так и не была раскрыта, — объяснил Уинтроп. — Он умер в прошлом году естественной смертью, и его до сих пор считают верным слугой царя.
— А откуда мы узнали, что он предатель?
Уинтроп отмел этот вопрос широким взмахом руки:
16
Horse Guards — Здание, построенное в 18 веке и служащее штаб-квартирой английского командования.
17
На самом деле, Алексей Иванович Гомаровский, конечно, князь. И при этом даже не «великий княь», то есть, не является особой королевской крови. Но, поскольку ни один участник описываемых событий не имеет представления о том, что такое князь, и чем он отличается от принца, я взяла на себя смелость оставить князю Алексею титул, данный английским высшим обществом (прим. пер.)
37 
