1 
Алессандро Барикко
CITY
Перевод с итальянского Е. Дегтярь и В. Петрова
Пролог
— Итак, господин Клаузер, должна ли умереть Мами Джейн?
— Пошли все в жопу.
— Так да или нет?
— А вы что на это скажете?
В октябре 1987 года CRB — издательство, которое вот уже двадцать два года публиковало приключенческие романы легендарного Баллона Мака, — решило провести референдум среди своих читателей, чтобы выяснить, насколько необходимо, чтобы Мами Джейн умерла. Баллон Мак был слепым супергероем, который днем работал дантистом, а по ночам сражался со Злом, благодаря необыкновенным свойствам своей слюны. Мами Джейн была его матерью. Читатели, в общем-то, привязались к ней, она коллекционировала древние индейские скальпы, а по вечерам исполняла басовую партию в негритянских блюзовых группах. А сама была белой.
Убрать Мами Джейн решил коммерческий директор CRB — очень солидный господин, единственной страстью которого были детские железные дороги. Он утверждал, что Баллон Мак зашел в тупик и нуждается в новых мотивациях. Смерть матери Мака под поездом, когда она убегала бы от преследования стрелочника-параноика, — превратила бы его в гремучую смесь бешенства и горя, то есть в оплеванное изображение его среднестатистического читателя. Идея совершенно идиотская. Впрочем, среднестатистический читатель Баллона Мака и был идиотом.
Итак, в октябре 1987 года CRB освободила комнату на третьем этаже и посадила туда восемь девушек, в обязанности которых входило отвечать на телефонные звонки и собирать мнения читателей. Вопрос формулировался так: должна ли умереть Мами Джейн?
Из восьми девушек четверо являлись служащими CRB, две имели удостоверения социальных работников, одна была внучкой Президента. Последняя же, тридцати лет от роду, приехала из Помоны, где получила контракт на стажировку в CRB, победив в радиовикторине («Что Баллон Мак ненавидит больше всего на свете?» — «Шлифовать зубы»). Она всегда носила с собой маленький диктофон. Время от времени она включала его и наговаривала что-нибудь на пленку.
Ее звали Шатци Шелл.
В 10.45 на двенадцатый день референдума — когда мнения о возможной смерти Мами Джейн разделились в соотношении 64 к 30 (оставшиеся 6 процентов считали, что все должны идти в жопу, и звонили только затем, чтобы сообщить об этом) — Шатци Шелл услышала двадцать первый телефонный звонок, проставила на лежавшем перед ней бланке число 21 и сняла трубку. После чего произошел следующий разговор.
— CRB, добрый день.
— Добрый день, скажите, а Дизель уже приехал?
— Кто?
— Ясно, значит, еще не приехал…
— Простите, это CRB.
— Да, знаю.
— Вы, должно быть, ошиблись номером.
— Нет, все правильно, теперь послушайте…
— Простите…
— Да?
— Это CRB, референдум «Должна ли умереть Мами Джейн?».
— Спасибо, я знаю.
— Тогда представьтесь, будьте любезны.
— Это ни к чему…
— Но вы должны назваться, таков порядок
— Ну, ладно… Гульд… меня зовут Гульд.
— Господин Гульд.
— Да, господин Гульд, а теперь, если можно…
— Должна ли умереть Мами Джейн?
— Что-что?
— Вам следует сообщить свое мнение… Должна умереть Мами Джейн или нет.
— О, Господи…
— Вы ведь о ней слышали? Кто такая Мами Джейн?
— Конечно, слышал, но…
— Вот видите, вы должны только сказать, что вы думаете…
— Вы не хотите остановиться и выслушать меня?
— Да-да.
— Тогда сделайте одолжение и посмотрите вокруг.
— Я?
— Да.
— Здесь?
— Да, там, в комнате, доставьте мне такое удовольствие.
— Ну ладно, смотрю.
— Хорошо. Вы случайно не видите парня, стриженного под ноль, который держит за руку другого парня, огромного, честно, огромного, почти великана, в громадных ботинках и зеленой куртке?
— Кажется, нет.
— Точно?
— Точно.
— Хорошо. Значит, их еще нет.
— Нет.
— Ладно, тогда я хочу, чтобы вы кое-что знали.
— Что?
— Эти парни не такие уж плохие.
— Да?
— Да. Когда они придут, то начнут крушить все вокруг, то и дело хватать ваш телефон и наматывать телефонный провод вам на шею или еще на что-нибудь, но они не такие плохие, честно, только…
— Господин Гульд…
— Да?
— Если вы не против, скажите, сколько вам лет?
— Тринадцать.
— Тринадцать?
— Ну… двенадцать… Если точнее, двенадцать.
1 
