21 
Я смотрел, как они уходят, и немного им завидовал. Мы достаточно хорошо друг друга знаем, чтобы обращать внимание на мелочи. Бобби, собираясь в дорогу, часто вел себя странно: на сей раз он надел явно неподходящую обувь, словно не собирался в дальний путь. Я спросил его, уверен ли он в том, что хочет совершить это путешествие. Он пожал плечами. Как будто ему, в сущности, все равно.
В первую ночь они разбили лагерь у начала тропинки. Поставили палатку, когда уже стемнело, и тут рюкзак Святоши, который он прислонил к камню, покатился вниз. Рюкзак оказался плохо застегнут, и оттуда посыпалась всякая всячина, необходимая в походе. А еще при свете газового фонаря блеснул какой-то металлический предмет — Бобби не сразу сообразил, что это такое. Святоша отправился складывать вещи обратно в рюкзак, потом вернулся в палатку.
— Зачем тебе пистолет? — спросил его Бобби с улыбкой.
— Да так, низа чем, — промолвил Святоша.
Это происшествие сыграло свою роль, но, вероятно, еще больше на них повлиял ночной разговор. Утром они двинулись вверх по тропинке, молча, словно чужие. Святоша, когда поднимается, обычно непоколебим, и в тот раз он тоже шел вперед упорно, не обронив ни слова. Бобби отстал, тем более что неудобные ботинки мешали ему идти. Подул восточный ветер, потом полил дождь. Холод стоял собачий. Святоша шагал ровно, время от времени делая короткие остановки, — и не оборачивался. В какой-то момент Бобби что-то крикнул ему снизу. Святоша взглянул на него. Бобби заорал, что ему все надоело и он намерен вернуться. Святоша покачал головой и зна́ком попросил его прекратить валять дурака и продолжить путь. Но Бобби об этом и слышать не хотел, он громко кричал и едва не плакал. Тогда Святоша спустился на несколько метров — медленно, внимательно глядя себе под ноги. Подобрался поближе к Бобби и раздраженно спросил, какого черта тот вытворяет.
— Да так, — ответил Бобби, — просто я возвращаюсь.
Святоша подошел еще ближе, но их по-прежнему разделяло расстояние в несколько метров.
— Ты не можешь так поступить.
— Конечно, могу. Более того, тебе бы лучше последовать моему примеру: пошли отсюда, отвратительная получилась прогулка.
Однако для Святоши это была вовсе не прогулка, для нас это не прогулки, ведь мы в них верим, и нет ничего хуже, чем называть их прогулками: ведь это наши ритуалы. Поэтому Святоша почувствовал: случилось что-то непоправимое, и он не ошибался. Он сказал Бобби, что огорчен его поведением.
— На себя посмотри, чертов фанатик, — ответил Бобби.
Они не кричали, но говорили громко из-за ветра. Некоторое время оба не двигались, замерев в растерянности. Потом Святоша повернулся спиной к Бобби и, ни слова не говоря, снова стал карабкаться в гору. Бобби позволил ему уйти, а после стал кричать вслед, что он сумасшедший, дескать, он себя считает святым, но таковым не является: всем отлично известно про его шлюх! Святоша продолжал подниматься по склону горы, он как будто не слушал слов Бобби, но в какой-то миг все же остановился. Снял рюкзак, поставил его на землю, открыл, нагнулся, доставая что-то, а после снова выпрямился. В правой руке его был пистолет.
— Бобби! — крикнул он. Они стояли далеко друг от друга, а еще ветер шумел, так что приходилось кричать. — Лови! — И бросил ему пистолет.
Но Бобби не стал ловить, он боялся пистолетов, и металлический предмет упал среди камней. Отскочил от камня и завалился в какую-то щель. Обернувшись к Святоше, Бобби увидел лишь его спину: тот медленно полз дальше в гору. Сначала Бобби не понял, но после сообразил: этот парень не хочет оставаться один на один со своим пистолетом, в полном одиночестве.
И его вдруг охватила огромная нежность к Святоше, фигура которого все удалялась. Однако Бобби не передумал и вслед за другом не пошел — и понял, что так будет всегда.
Он подобрал пистолет. Ему было противно, но он все же положил оружие в свой рюкзак, чтобы унести его подальше от одиночества, ожидавшего Святошу. После чего пустился в обратный путь.
Эту историю мне рассказал Бобби, со всеми подробностями. Он сделал это, чтобы объяснить мне: вероятно, они со Святошей отдалились друг от друга еще раньше, но развивалось это медленно, как геологический процесс, и только тогда, на каменистой тропинке, он понял, что все кончено. Он имел в виду явление, хорошо нам известное, для обозначения которого мы пользуемся не самым подходящим выражением — «потерять веру». Это наш вечный кошмар. Мы знаем, что в любой момент нашей жизни с нами может случиться нечто сродни концу света — мы можем потерять веру.
21 
