53 
– Понятно. – После долгого молчания она поднялась.
Аманда сама не понимала, хочет ли она, чтобы Стефани ушла, как не знала и того, куда собирается идти ее подруга и что она собирается сказать. Ведь не отправится же она к Чейзу?
– Стефани, пожалуйста…
– Я никуда не пойду. Просто подумала, что нам обеим не повредит чашка чая, ют и все. – Она на мгновение сжала плечо Аманды. – Неужели ты решила, что я брошу тебя? Да, конечно, для меня это сюрприз, но я и сама заметила, что у вас похожие манеры. Только я решила, что он невольно подражает тебе, проведя с тобой неделю, но ведь есть еще и улыбка, и форма подбородка…
К тому моменту, когда она вернулась в гостиную с двумя дымящимися чашками в руках, Аманде удалось кое-как взять себя в руки. Она обхватила ладонями чашку и уставилась в янтарную жидкость.
Стефани взмахом руки указала на стопку альбомов:
– Можно?..
Аманда пожала плечами.
– Ради Бога.
Стефани пролистала самый верхний альбом, задержавшись на том снимке, где Ники впервые был представлен всему свету.
– Четыре года… – вслух размышляла она. – Они как раз снимали «Зиму моего сердца». Но ведь тебя тогда даже в Спрингхилле не было, как же ты познакомилась с Чейзом?
Аманда удивилась.
– Я и не была с ним знакома. До этого лета, во всяком случае.
– Но… – Стефани вспыхнула. – Это не мое дело, конечно.
Лишь тогда Аманда поняла, что Стефани решила, будто сплетни в прессе в конце концов оказались правдой.
– Чейз – не отец Ники, Стеф.
Лед тронулся, и рассказ Аманды хлынул полноводной рекой – о юноше из драматического отделения колледжа, о том, как сильно он не понравился ее родителям.
– Если бы не их неприязнь, – сказала она, – я бы и сама очень скоро убедилась в его полнейшем эгоизме. А так… он проявил себя, когда я сказала, что беременна. Он ответил, что это не его проблемы…
– О, Мэнди. Ну почему ты больше ни с кем не поделилась?
– У меня было не так уж много друзей. Во всяком случае, таких, с которыми можно разделить подобную тайну.
Стефани кивнула.
– Твои родители отличались особой строгостью насчет тех, с кем тебе общаться. Тем из нас, кто был старше – и, следовательно, распущеннее, – ни за что не удалось бы заслужить их одобрение, верно?
– Неужели ты помнишь меня еще с тех времен? – искренне удивилась Аманда: она была на несколько лет моложе приятелей Стефани и, уж конечно, далеко не так популярна среди сверстников.
– Ну конечно. Помню, я думала, что если бы ты избавилась от своей чопорности и добавила капельку авантюризма, то была бы очень даже ничего. Но ты, оказывается, была совсем не такой, как я себе представляла, верно?
Аманда горестно улыбнулась.
– Чопорной я не была, но была до ужаса стеснительной. И вовсе не хотела услышать, что скажут мои родители, если я, например, съеду по парадной лестнице гостиницы на сковородке для пиццы.
Стефани заморгала.
– Нет, мне, похоже, никогда не перестанут об этом напоминать. А знаешь, я даже помню одно лето, когда мне казалось, что ты очень бледная, осунувшаяся и больная.
– Должно быть, сразу после родов. После того, как Ники… забрали.
– А я решила, что у тебя дистония или что-то такое. О Господи, ну почему я не поговорила с тобой тогда? Держать все это в себе столько лет – просто поразительно, как ты сохранила рассудок. – Она крепко прижала к себе Аманду, и у той снова выступили слезы. Успокоив подругу, Стефани мягко спросила: – Почему ты отдала его?
– Я не хотела. Но когда я рассказала родителям…
Стефани вздохнула.
– Могу себе представить, какую помощь они тебе предложили.
– Они пришли в самый настоящий ужас. Я их опозорила! Возможности сыграть на скорую руку свадьбу не представилось, и тогда они отослали меня к сестре матери. Я жила там до самого рождения Ники. Предполагалось, что я беру уроки, которых нет в моем колледже.
– Это они настояли, чтобы ребенка отдали на усыновление?
Аманда кивнула.
– Они заявили, что если я его оставлю себе, то они лишат меня наследства. Я бы без этого наследства прожила, но как мне было выкрутиться в тот момент? Я не прокормила бы даже себя, не говоря уж о ребенке, а об образовании вообще нужно было бы забыть. Я бы никогда не выкарабкалась из нищеты и обрекла бы на такую жизнь и своего ребенка. Адвокат, которого они ко мне прислали…
– Кто прислал? Родители?
Аманда кивнула.
– Он все наседал на меня, расписывал, насколько будет лучше малышу, если я отдам его. – Она отхлебнула чай. – В конце концов я прислушалась к его словам – и подписала бумаги.
53 
