очень нудно 
37 
— Сейчас — это сейчас.
Ей не очень нравилось играть в слова, однако что-то ответить тем не менее было нужно.
— Не знаю, — честно призналась она. — Что такое счастье? Сначала следовало бы определиться с этим.
— Тогда наш разговор будет длиться вечно, — усмехнулся Фрэнк. — Я подразумеваю самое обыкновенное счастье в его привычном понимании. Вот и скажи мне, пребываешь ты в подобном состоянии или нет?
Кэт слегка пошевелилась, устраиваясь удобнее.
— По-моему, я… близка к тому, о чем ты говоришь. Но не полностью, конечно. С другой стороны, у меня такое ощущение, будто счастье так близко, что можно дотянуться до него рукой.
— Что ж, уже хорошо. Тебе многие могли бы позавидовать. — После некоторой паузы Фрэнк добавил: — Я в том числе.
— Выходит, ты не чувствуешь себя счастливым? — быстро спросила Кэт.
Отвернувшись от нее, Фрэнк негромко произнес:
— В твоем вопросе уже содержится ответ.
На его лице плясали отсветы пламени. Некоторое время Кэт наблюдала за игрой света и тени, потом протянула руку и тыльной стороной ладони погладила Фрэнка по щеке.
— Я бы хотела сделать тебя счастливым.
— Благодарю, — не поворачивая головы, произнес он. — Но в настоящее время вряд ли у тебя что-то получится.
Рука Кэт опустилась, и она отвернулась от Фрэнка, устремив взгляд в темный угол.
Подумать только, я почти призналась ему в любви, а он, похоже, даже не понял этого! Вероятно, мы подразумеваем разные вещи. Так было с самого начала и продолжается сейчас. Пока мы занимаемся сексом, между нами все ладится, но стоит это прекратить, как взаимопонимание нарушается. И как я ни стараюсь, эмоционального отклика вызвать у Фрэнка не могу. Неужели все настолько безнадежно? И почему так получается — как только встретишь мужчину, который является для тебя идеальным любовником, так у него сразу обнаруживается какой-нибудь изъян в другой сфере? В данном случае в области эмоционального общения…
— Что же ты умолкла? — вдруг услышала Кэт.
Повернув голову, она увидела, что Фрэнк пристально смотрит на нее.
— Не знаю что сказать, — грустно усмехнулась Кэт. — Ты говоришь, что несчастлив, а когда я предлагаю тебе…
— Послушай, давай оставим эту тему, — сухо произнес он.
Кэт обиженно опустила ресницы.
— Что же тогда ты хочешь услышать от меня?
— Продолжение твоей истории. Понимаешь? Твоей, а не моей. Про себя я и так все знаю.
Как же ему сказать? — подумала Кэт. Если он не желает говорить о себе?
— Видишь ли, с тех пор как я приехала сюда, в Грейт-Бенсей, моя история продолжилась уже с тобой, — тихо сказала она. — Поэтому, если хочешь беседовать обо мне, тебе поневоле придется слушать и о себе.
Не успела она договорить, как Фрэнк резко поднялся и сел на кровати.
— Прекрати. Я прекрасно знаю, что за этим последует.
Кэт почувствовала болезненный укол от тона, которым это было сказано. Тем не менее она заставила себя спросить:
— Что?
Обернувшись, Фрэнк смерил ее взглядом.
— Признание в любви. Клятвы в вечной верности. И тому подобная чушь.
Кэт с ужасом почувствовала, что на ее глазах закипают слезы. До боли прикусив губу, она заставила их убраться обратно, но изгнать обиду из сердца было сложнее.
— Почему ты так говоришь? Объясни… Я не понимаю! — В ее голосе ощущались нотки отчаяния. Она действительно никак не могла постигнуть, по какой причине Фрэнк отказывает себе в проявлении естественных человеческих чувств.
— Не понимаешь, почему все это чушь? — смерил ее взглядом Фрэнк.
— Нет, — твердо произнесла Кэт.
Он вздохнул с видом человека, которому приходится объяснять кому-то очевидные истины.
— Да потому, что ничего вечного не бывает. Ни любви, ни верности, ни самой жизни. И если даже возникнет нечто такое, то непременно что-то случится — болезнь, крушение поезда, другая… катастрофа. — На последнем слове голос Фрэнка едва заметно дрогнул. Словно спеша замять это, он прокашлялся, что не укрылось от внимания Кэт.
Что же у него произошло? — подумала она. Наверняка какой-то случай оставил неизгладимый отпечаток в его душе и теперь он интуитивно — а может, и сознательно — ограждает себя от каких-то одному ему известных вещей.
— Мы могли бы обговорить это подробнее, если хочешь, — осторожно начала она.
Однако Фрэнк тут же пресек ее попытку.
37 
