13. В аду все бесплатно

– Значит, я на том свете? – осторожно спросил Матвей. – В загробном мире?

– Если угодно – да. А что такое? Тебя что-то смущает? Беспокоит? Что-то не так?

– Я себя неважно чувствую.

– А что именно ты чувствуешь? Как надо понимать это твое «неважно»? Что может быть важнее собственной смерти?

– Извините. Я выразился неточно.

– Выразись максимально точно.

– Ну… Мне неуютно. Некомфортно. Страшно, в конце концов.

На самом деле все было хуже: Матвей переживал не страх и даже не ужас, а засасывающее, зоологическое оцепенение. Так обмирает кролик при виде удава. Впадает в ступор, лишается воли, не может двинуть ни единым мускулом.

– Это нормально, – услышал он. – Это пройдет. Через некоторое время.

– А что будет потом?

– Не бойся. С тобой не случится ничего особенного.

– Но что именно? Что случится?

– Сначала в тебе возникнет любопытство.

– Уже, – признался Матвей. – Уже возникло.

– Всех, кто умер, пожирает любопытство. Оно сидит в каждом человеке. С детства. С той минуты, когда ребенок впервые выясняет, что смертен и однажды навсегда покинет мир живых. Поэтому момент смерти – всегда момент предвкушения. Наконец великая и последняя тайна, тайна смерти, будет разгадана лично для меня! Так думает тот, кто умер. И это финальная мысль в его затухающем мозгу. Скажи честно: тебе действительно любопытно?

– Да.

– Это хорошо. Это признак жизнелюбия. Ты ведь любил ее, да?

– Кого?

– Жизнь.

– Да. Мне нравилось жить. Да, я любил ее, почему бы и нет?!

– Хочешь назад?

Надежда обожгла Матвея.

– Разве это возможно?

– В особых случаях.

– А мой случай?..

– Извини. Твой случай не исключительный… Ты плачешь?

– Да.

– Тебе жаль себя?

– Очень, – признался Матвей. – Я не хочу умирать. Я хочу назад. Я жить хочу! Отпустите меня. За что мне моя смерть? Это несправедливо! Неправильно! Нечестно! Я здоровый и крепкий, я молодой. Я даже детей еще не родил. Почему со мной так обошлись?

– Ну, насчет «здоровый и крепкий» – это ты погорячился. Знаешь причину своей смерти?

– Нет.

– Сердце. Оно не выдержало. Слабое было. Обширный инфаркт – и все. Точка. Радуйся – ты умер легко и быстро. Кстати, могло быть и по-другому.

– Например?

– Например, не инфаркт, а инсульт. Ты не умер совсем, но стал растением. Не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой. Себя не контролируешь. Ты живой, но твое состояние хуже смерти. Ты ежедневно наблюдаешь, как твоя жена превращается в расплющенную горем женщину. Она ухаживает за тобой, вытирает слюни и сопли, а ты страдаешь оттого, что за твои ошибки расплачивается самый близкий тебе человек…

– А можно вопрос? – перебил Матвей.

– Конечно.

– А я куда попаду – в рай или ад?

– Обсудим это позже.

– А Страшный суд будет?

– Страшный суд? А разве не всякий суд страшен?

– Будет или не будет?!

– Будет.

– И конь бледный? И великая блудница?

– Где ты про это слышал?

– Не слышал. Читал. В «Апокалипсисе».

– Понятно. Блудница, надо же… И купцы земные восплачут и возрыдают о ней, потому что товаров их никто не покупает… Корицы и фимиама, и мира и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы, и скота и овец, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих… С какими еще священными книгами ты знаком? Талмуды? Коран? Ты, может быть, храм посещал? Имеешь опыт молитвы?

– К сожалению, нет.

– Звучит неискренне.

  65