79 
Они направились к машине.
– Я все-таки не понял, – тихо спросил Муса. – Почему ты решил, что тебе конец?
– Потому что не верю в их проверки, – угрюмо ответил Савелий. – В анализ крови и прочее. Какой, к черту, анализ крови, если они по выдоху могут определить, врет человек или нет?! Думаю, анализ крови – сказочка для дураков. С их техникой они любого травоеда вычислят за сто метров.
– Правильно думаешь, – одобрительно кивнул Муса. – Куда тебя отвезти?
– Куда? – Савелий задумался. – На работу.
«Друг» лихо рванул с места.
– Значит, для тебя главное – работа?
– Нет. Главное – семья. И ребенок.
– У тебя есть ребенок?
– Будет.
– Что-то ты как-то… без восторга.
Герц помолчал и спросил:
– Слышали про зеленых человечков?
Муса наклонил голову вбок и посмотрел на Савелия с интересом:
– Кое-что слышал. Значит, у вас…
– Да.
– Жена знает?
– Знает.
– И что вы решили?
– А что тут решать? Если он родится зеленым, тогда и будем решать. Но в любом случае – не отдадим. Пусть он будет зеленый, синий, фиолетовый – я не отдам своего ребенка.
– Э, – грустно вздохнул Муса. – Ты не понимаешь. Придут вооруженные люди – и отнимут. Окажешь сопротивление – посадят. И жену твою посадят. Выбьют твои модные красные зубы, дадут десять лет – и до свидания. Никто за тебя не заступится.
– А вы? – спросил Герц.
Муса сильно удивился:
– При чем тут я? Ты сам сказал, что тебе конец. Зачем я буду заступаться за человека, если он хватает себя за волосы и кричит, что ему конец?
– Я кричу, потому что не вижу выхода.
Старый злодей ничего не ответил.
– Здесь лучше повернуть, – сказал Савелий. – На проспект Константина Эрнста. Так ближе.
– Повернем, – ответил Муса. – Только сначала заедем в одно место. Посидим, поговорим спокойно. Я люблю, когда можно посидеть и поговорить спокойно…
– О чем? – Савелий напрягся.
– О жизни, – сурово ответил злодей. – Это будет на третьем этаже, но ты не волнуйся.
Они долго ехали, удаляясь от центра. Проскочили шестое и седьмое транспортные кольца. Свернули со скоростной эстакады, углубились в массивы, тесно застроенные дешевыми железобетонными башнями времен первых лет стеблероста. Теперь, спустя годы, здесь было совсем мрачно. На одном из перекрестков колесами вверх лежал сожженный мусороуборочный комбайн. Возле кабин уличных соляриев маячили группы небрежно одетых людей с бледными лицами. Здесь глазам Савелия предстали результаты упорной борьбы правительства с травоядными гражданами: каждый местный стебель был обнесен пятиметровым забором из сверхпрочного углепластика. Как утверждали китайские изготовители, сей уникальный материал не поддавался насильственным воздействиям – ни разбить, ни разрезать, ни расплавить, – но сейчас Герц увидел, что в заборах пробиты, прорезаны и проплавлены дыры, достаточные для проникновения любого страждущего.
Подкатили к одной из башен – стены покрыты плесенью, окна первых пяти этажей заложены кирпичом либо вовсе грубо замурованы. Пахнущий пищевыми отходами вестибюль имел вид магазина, под грязным стеклом убогих витрин – сплошь бутыли и фляги с питьевой водой. Увидев Мусу, лохматый продавец вышел из прострации («У парня типичный отходняк», – догадался Герц) и отвесил уважительный поклон.
– Лифт не работает, – предупредил Муса.
– Ничего страшного, – ответил Савелий, немного покривив душой.
Поднялись по заплеванной лестнице, углубились в сырые полутемные коридоры. Вдруг за исцарапанной дверью обнаружился чрезвычайно уютный ресторанчик, маленький, со вкусом обставленный, безлюдный. Был даже камин. В углу мерцала превосходная трехмерная инсталляция: красивый мускулистый азиат то печально улыбался, то принимал стойку из арсенала кун-фу. Судя по всему, здесь была малина, преступная база, место встреч и переговоров.
Чтобы скрыть напряжение, Савелий кивнул на мерцающего бойца:
– Джеки Чан, да?
– Нет, – строго ответил Муса. – Это не Джеки Чан. Это Талгат Нигматуллин. Слышал о нем?
– Какой-то герой из XX века.
– Ну, герой не герой – а погиб как мужчина.
– Ага, – сказал Савелий. – А как он погиб?
– Его забили насмерть.
Пахло жареным мясом. На стене висело объявление крупными буквами:
ДРУЗЬЯ ПЛАТЯТ
79 
