98 
— Зои… — говорит она.
Я тащу ее за собой по незнакомым школьным коридорам, стремясь оказаться как можно дальше от административного крыла.
— Зои…
— Меня уволят, — бормочу я.
— Зои, — снова зовет Люси, — остановитесь!
Я со вздохом поворачиваюсь, чтобы извиниться.
— Мне не следовало вот так выставлять тебя на всеобщее обозрение.
И тут я вижу, что ее щеки горят не от стыда, а от удовольствия. Глаза блестят, а улыбается она так, что нельзя не улыбнуться в ответ.
— Зои, — выдыхает она, — а мы можем повторить это еще раз?
Несмотря на предупреждение Ванды, мне все равно немного не по себе, когда я открываю дверь палаты мистера Докера в «Тенистых аллеях» и вижу его сморщенного и бледного в кровати. Раньше, даже когда он находился в одном из своих спокойных, недвижимых состояний, его можно было пересадить в кресло-качалку или в общую комнату, но, по словам Ванды, вот уже две недели он не встает с кровати. И ничего не говорит.
— Доброе утро, мистер Докер! — приветствую я, расчехляя гитару. — Помните меня? Я Зои. Пришла, чтобы немного с вами помузицировать.
Я наблюдала подобное и раньше у некоторых своих пациентов, особенно находящихся в хосписе. В конце человеческой жизни есть пропасть; многие из нас заглядывают через край, крепко уцепившись за что-нибудь руками. Именно поэтому, когда человек решает разомкнуть руки, — это так заметно. Тело становится почти прозрачным. Глаза смотрят на что-то, чего остальным видеть не дано.
Я начинаю теребить струны и напевать импровизированную колыбельную. Сегодня цель — не вовлечь мистера Докера в процесс. Сегодня музыкальной терапии отводится роль Крысолова, который отвел бы старика в то место, где он может закрыть глаза и оставить нас.
Я молча играю для мистера Докера и ловлю себя на том, что плачу. Старик был капризным, злым ублюдком, но все же… Я кладу гитару и беру его за руку. Она напоминает горсть костей. Его слезящиеся голубые глаза неотрывно смотрят на пустой черный экран выключенного телевизора.
— А я замуж вышла, — хвастаюсь я, хотя уверена, что он меня не слышит.
Мистер Докер даже пальцем не шелохнет.
— Удивительно, верно, как мы оказываемся там, где и подумать не могли? Держу пари, когда вы сидели в своем огромном угловом кабинете, вам и в голову не приходило, что однажды вы окажетесь здесь, в палате, окна которой выходят на стоянку. Вы и представить себе не могли, когда отдавали окружающим приказы, что однажды вас некому будет слушаться. Я знаю, каково это, мистер Докер. — Я опускаю на него глаза, но он продолжает таращиться в никуда. — Однажды вы влюбились. Я знаю, что влюбились, потому что у вас есть дочь. Поэтому вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что у влюбленного человека выбора нет. Тебя просто притягивает к этому человеку магнитом, и не важно, сулит это тебе счастье или разобьет сердце.
Когда я была замужем за Максом, я ошибочно принимала роль «спасательного троса» за влюбленность. Я была человеком, который мог его спасти; я была тем, кто мог заставить его бросить пить. Но существует огромная разница между спасанием утопающего и обретением человека, с которым становишься одним целым.
Я не говорю этого вслух, но точно знаю, что Ванесса никогда меня не обидит: она больше печется о моем благополучии, чем о собственном. Она скорее разобьет свое сердце, чем позволит хоть тончайшей трещинке появиться на моем.
На этот раз, опустив глаза, я вижу, что мистер Докер смотрит на меня.
— У нас будет ребенок, — сообщаю я ему.
Улыбка рождается где-то глубоко внутри и раздувает пламя возможности.
Когда я произношу это вслух — мечта становится реальностью.
Мы с Ванессой стоим у окошка регистратуры в клинике репродукции человека.
— Бакстер, — представляюсь я. — Нам назначена встреча, чтобы обсудить подсадку замороженного эмбриона.
Сестра находит в компьютере мою фамилию.
— Да, есть. Вы пришли с мужем?
Я чувствую, что краснею.
— Я повторно вышла замуж. Когда я звонила, мне сказали, что я должна прийти со своей второй половиной.
Сестра смотрит на меня, потом на Ванессу. Если она и удивлена, то виду не подает.
— Подождите здесь, — просит она.
Ванесса, как только она уходит, смотрит на меня.
— В чем проблема?
— Не знаю. Надеюсь, с эмбрионами все в порядке…
— Ты читала статью о том, как одной семье подсадили не их эмбрионы? — спрашивает Ванесса. — Представляешь, что творится!
98 
