61 
– Мне очень жаль, Павел Христофорович, но я действительно в затруднительном положении. В последнее время произошло множество событий, вроде бы не имеющих отношения друг к другу, но у меня отчего-то такое чувство, что все они связаны…
Эйлер внимательно посмотрел на своего подчинённого.
– У вас прекрасное профессиональное чутьё, поручик. Неужели у вас нет никаких версий?
Полянский пожал плечами.
– Вынужден разочаровать вас…
– М-да… – печально протянул Эйлер, мысленно представляя, как будет отчитываться перед начальником московской жандармерии графом Цукато.
– Я опасаюсь, что злоумышленник снова предпримет попытку убить графиню…
Эйлер встрепенулся.
– Алексей Фёдорович, голубчик! И вы мне говорите такие вещи! – возмутился полковник. – Приставьте к дому графини охрану, наконец!
– Непременно. Но охрана не сможет вечно ходить по пятам за графиней. Это лишь отсрочит очередное покушение. Не более… – убежденно заявил Полянский.
Эйлер извлёк из кармана носовой платок и промокнул им вспотевший лоб.
– Я готов предоставить вам любые средства…
– Благодарю. Возможно, они не понадобятся… – таинственно заметил поручик.
Полковник округлил глаза.
– Так вы что-то задумали?.. Говорите же! Я готов выслушать любое предложение по этому весьма запутанному делу.
– То, что я скажу вам, может показаться поначалу нелепым… – начал поручик издалека. – Пока я возвращался с Пречистенской набережной на Воздвиженку, мне пришла в голову интересная мысль…
Эйлер напрягся.
– Да не томите же, Алексей Федорович! Что у вас за манера?! – возмутился полковник.
– Вы слышали про смерть графа Шаховского-старшего в своём ярославском имении?
– Да, что-то упоминалось в московских газетах. А какое это отношение имеет к делу? – недоумевал Эйлер.
– Пока точно не знаю… Но мне почему-то кажется, что имеет. Как я вам уже изволил сказать: причина убийств, скорее всего, наследство…
– Но граф Шаховской скончался от грудной жабы! – воскликнул полковник. – При чём здесь убийство?
– По официальной версии – да. Он действительно умер от сердечного удара… Но Наталья Васильевна Шаховская поведала мне некоторые обстоятельства кончины своего свёкра, причём весьма странные…
И Полянский рассказал своему начальнику о семейном предании Шаховских, а затем и о призраке, который якобы и довёл старого графа до аппокалепсии.
Во время рассказа Эйлер не выдержал и одним махом осушил стакан воды… Когда же поручик закончил своё необычное повествование, он, пребывая в крайнем возбуждении, воскликнул:
– Вы образованный человек, дворянин! Участник компании 1812 года! Неужели вы в это верите?
– Честно говоря, не совсем, – признался Полянский. – Но как говорится: нет дыма без огня. Но в одном я уверен: Наталью Васильевну надобно увезти из Москвы, от греха подальше.
* * *
На следующий же день Полянский посетил графиню и попытался убедить её, чтобы она согласилась уехать в имение. Та же с негодованием сказала:
– Ни за что! Я боюсь туда ехать… Вы забыли, что я вам рассказывала? Сиделка, видевшая призрака, женщина в здравом уме. Я с ней сама разговаривала…
– Ну что вы, ваше сиятельство! Какие в наше время призраки? – саркастически заметил поручик. – У сиделки, как я уже говорил, богатое воображение.
– И даже, если вы правы, всё равно не поеду! – решительно отрезала графиня.
– Я отправлюсь вместе с вами и обещаю лично охранять вас днём и ночью, – пообещал Полянский.
Графиня улыбнулась.
– Ночью? Это так романтично… Но для этого не стоит ехать в такую даль…
Полянский не выдержал и воскликнул, едва сдерживая раздражение:
– Поймите, вам до конца дней придётся не выходить из дома. Ибо человек, стрелявший в вас, по-прежнему на свободе. А если он решит довести дело до конца?
Наталья Васильевна побледнела.
– Вы, право, умеете сказать приятное женщине… Но почему нельзя поймать злоумышленника здесь, в Москве? Зачем ехать в имение? Я не понимаю…
– Неужели вы не хотите покончить с этой историей и жить спокойно?
– Хочу…
– Тогда доверьтесь мне. И готовьтесь к отъезду.
– Ну, хорошо… Только я всё же посоветуюсь с папенькой, – пообещала Наталья Васильевна.
Василий Иванович выслушал дочь и изъявил желание переговорить с поручиком. Он, как человек практический, не веривший в призраки и нечистую силу, одобрил отъезд дочери из Москвы. Во-первых, он счёл, что ей не мешает развеяться и сменить обстановку, а во-вторых, в имении она будет в большей безопасности. Да и потом купец хорошо разбирался в людях и понимал: поручику Полянскому можно доверять.
61 
