11

Йен почти все время проводил в своем лондонском офисе, потому что просто не мог находиться в одиночестве. Он не видел Сандру вот уже четыре месяца, и с тех пор она только раз связалась с ним — да и то через Уинстона — и попросила держаться от нее в стороне. Смерть Рудолфа освещалась всеми средствами массовой информации, вокруг его гибели поднялся настоящий переполох, и появление третьего лица в этой истории никому не пошло бы на пользу.

Так что пресса осталась без сногсшибательной скандальной истории.

Сандра Эшвуд лишилась мужа еще до окончания бракоразводного процесса. А это совсем другое дело. Никакого побега. Никакого любовника.

Если говорить коротко, то Йен чувствовал, что его тихо и незаметно отправили в отставку, не оставив ни малейшей надежды изменить ситуацию. Убитая горем вдова остается в одиночестве. Она не нуждается в его помощи и не хочет ее. Уинстон посоветовал Сандре хорошего адвоката, который помог ей сохранить большую часть имущества, принадлежавшего мужу. Она даже примирилась каким-то образом с матерью покойного. Йен подозревал, что между женщинами было достигнуто некое соглашение. Например, Сандра обещала не предавать огласке подробности их брака, а Ада Эшвуд — не мешать ей жить по своему усмотрению.

Йена слегка мутило от этого лицемерия. Но еще хуже было от того, что он снова оказался за пределами мира Сандры.

Впрочем, она ничем ему не обязана. Йен сам множество раз повторял эти слова, более того, они были чистой правдой. И все же в глубине души он не мог смириться, что разделенная ими близость значит для нее так мало. Что воспоминания о нескольких блаженных часах можно стереть из памяти, как будто это время ожидания в аэропорту.

Йен постоянно вспоминал мельчайшие подробности той ночи и не мог отделаться от ощущения правильности произошедшего между ними. Она тоже говорила, что мечтала о нем все эти годы…

Он так и не смог понять, что же ее толкнуло на этот поступок. Может быть, она стремилась скорее забыть Рудолфа, выкинуть его из головы. Но, может быть — и Йену хотелось в это верить, — в ней наконец-то заговорила ответная любовь, которую долгие годы сдерживала плотина светских условностей и приличий. Йен осознавал, что чувство к Сандре так прочно поселилось в его сердце, что он уже не в состоянии отбросить его и пойти дальше своей дорогой.

Потому что в его мире они с Сандрой шли по одной дороге…

— Йен, — донесся до него голос Оливии, возвращая к реальности.

На краткий миг он ощутил приступ гнева, который, впрочем, относился к ситуации с Сандрой, а не к помощнице. Она стояла перед столом с папкой в руке и встревоженно смотрела на него. Последнее время Оливия изрядно беспокоилась за шефа.

— Прости. Ты что-то сказала?

Помощница тяжело вздохнула и закатила глаза.

— Йен, ты хоть что-нибудь уловил?

— Нет, — чистосердечно признался он, не чувствуя, однако, ни малейшего желания изучать какие-то документы. — Оставь папку у меня на столе, я попозже ею займусь. Сейчас я что-то не в форме.

— Ладно, как скажешь, — пожала плечами молодая женщина, кладя папку на стол, где уже красовалась стопка таких же. — Я буду у себя. Звони, если появятся вопросы.

Вопросов у него миллион, но к делам они не имеют никакого отношения.

— Сандра Эшвуд с тобой связывалась?

Оливия уже подошла к двери и теперь повернулась, вскинув ладони, как будто готовясь защищаться.

— Лично мы с ней не виделись и не разговаривали. Но по возвращении в Лондон она прислала мне букет цветов и записку, в которой поблагодарила за помощь.

Цветы для Лив. Что ж, хотя бы ее участие в истории со спасением не осталось незамеченным.

Но Йену стало еще больнее. Как будто ему влепили пощечину. Ему-то никто цветов не прислал. Ни цветов, ни крохотного письма.

Оливия потерла руки, как от холода. Похоже, напряженное состояние шефа передалось и ей. Йен внимательно посмотрел на помощницу и неожиданно понял, что в ее облике чего-то недостает.

— Ты больше не носишь того кольца с бриллиантом, — констатировал он, с удивлением глядя в серые глаза молодой женщины.

— Я вернула его, — равнодушно ответила Оливия.

Йен на миг отвлекся от мыслей о Сандре.

— Это ты решила или он?

  34