43 
– Мне действительно очень жаль, что я сдала квартиру, не поговорив с тобой. Ты был абсолютно прав, что рассердился…
– Нет, нет! Я много думал об этом и решил, что моя реакция совершенно не соответствовала твоему поступку. Я напрасно так сильно рассердился на тебя. Это просто…
Тут к их столику подошел официант, и им пришлось подождать, пока он расставит тарелки с уткой в соусе из черной смородины – их заказ, – наполнит бокалы и удалится.
– Это просто?.. – вопросительно повторила Бланш, беря вилку и нож.
Рой колебался, казалось, он уже жалеет о том, что начал этот разговор. Но потом он пересилил себя и закончил:
– Просто это говорила мужская гордость собственника. Ничего более. Давай выпьем за тебя, Бланш! – Он поднял свой бокал.
Выражение его глаз заставляло ее почувствовать себя смущенной и в то же время нежно обласканной.
– За тебя, Рой! И спасибо за великолепный подарок.
– В таком случае, – он улыбнулся и дотронулся своим бокалом до ее, – за нас!
Они шли домой, держась за руки, как дети, и молчали. Только иногда кто-нибудь из них восхищенно вздыхал, и было непонятно, к чему относится этот вздох – к великолепию летней ночи или к жизни в целом.
Бланш, погруженная в радужные мечты, впервые безоговорочно и радостно принимала то, что таилось на задворках ее сознания еще с Прованса. Она наконец призналась себе, что больше не может представить своей жизни без Роя…
Вскоре они будут дома, дверь за ними закроется, и… они вновь займутся любовью. Бланш чувствовала, что никакие внутренние запреты и сомнения больше не будут ей мешать. Она позволит себе отдаться своим эмоциям целиком. И, возможно, Рой наконец скажет ей то, что она так страстно хотела услышать…
Он оказался прав по поводу ее волос. Когда она села перед зеркалом и принялась лениво расчесывать их, то увидела, что они все так же густы и шелковисты, как всегда. Немного духов здесь и здесь… Она надела ту же ночную рубашку, что и тогда, в их первую ночь, которую они так безвозвратно потеряли.
Вспомнит ли он? – думала Бланш. Она услышала, что дверь открылась: наверное, Рой стоит в проеме и смотрит на нее.
– Ты знаешь, мне совсем не хочется снимать кольцо…
Повернувшись на стуле, она улыбнулась и неожиданно натолкнулась на суровое выражение его лица.
Рой проигнорировал то, что она сказала, и приблизился. В его голосе ей послышалось что-то устрашающее:
– Тут сообщение на автоответчике. Для тебя.
– Для меня? Ты уверен? Автоответчик был соединен с номером, который не знал ни один из ее друзей.
– Вполне… вполне уверен. – Он говорил с оттенком сарказма, а может быть, даже горечи. Уже выходя из комнаты, он схватил ее халат и швырнул ей. – Ради бога, оденься.
Бланш прослушала сообщение, и свет померк в ее глазах. Она поплелась за Роем и нашла его в гостиной, поглощенного, казалось, разбором рукописей. Он даже не взглянул на нее и лишь спросил тем отчужденным тоном, от которого у нее по коже побежали мурашки.
– Ну что?
Бланш старалась держаться невозмутимо, но было что-то жалкое в том, как она все поправляла поясок на талии.
– Я знаю, ты не интересуешься сообщениями, адресованными не тебе, Рой…
– Ну конечно нет! – Он скинул бумаги на пол, они разлетелись по всей комнате. – Особенно когда они записаны на моем автоответчике…
Он встал, прошел к окну, вернулся и остановился, пристально глядя на нее.
– Итак, я думаю, тебе есть что сказать по поводу предполагаемой встречи с моим кузеном?
– Все это чепуха, Рой! Неужели ты мог вообразить, что я бы согласилась…
Он резко оборвал ее:
– Ответь мне только на один вопрос: ты виделась с Томасом, пока меня не было здесь?
Эмоции раздирали Бланш на части, но она изо всех сил старалась справиться с ними.
– Виделась. Но вовсе не так, как он пытается представить это…
– Так ты виделась с ним? – Отчаяние сквозило в том, как он вцепился пальцами в волосы. – Но ведь когда я спросил тебя за обедом, ты улыбнулась мне через стол и сказала, что ничего необычного не произошло!
– Я не хотела испортить вечер… – Бланш подавила рыдание.
– Ты не хотела испортить… Скорее просто не решалась сказать? Так? А может, для тебя это и не было столь уж необычным?
– Рой! – В отчаянии Бланш прижала руки к груди. – Я тебе все объясню: это случилось в день моей частной практики; я…
– Да мне все ясно! Не надо ничего объяснять! Он просто снова стал для тебя тем же, кем был раньше. А ты – для него. – Казалось, он уже не может остановиться; сознание его абсолютно затуманилось ревностью и яростью. – А скажи мне, кстати, ты случайно не оставляешь на окне углового магазина почтовые карточки, предлагая свои услуги?!
43 
