Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
79 
Так и не ответив ни на один из заданных самому себе вопросов, Теодорих поделился своими размышлениями с Клерет.
– Я готова выступить в роли приманки для ульфов! – объявила девушка после недолгих раздумий. Перехватив испуганно-недоуменный взгляд собеседника, она терпеливо пояснила: – Считаю, что ульфов надо просто-напросто спровоцировать меня «украсть».
– Даже не смей так думать! – возмутился Теодорих. – Это очень опасно!
– Теодорих, ты же знаешь: я отлично владею не только кузнечным молотом, но и римским мечом, – успокаивающе улыбнулась девушка. – Так что, в отличие от похищенных крестьянок, вполне могу за себя постоять. К тому же, как ты, надеюсь, уже успел убедиться, я отнюдь не робкого десятка. Во всяком случае вышивка крестиком – не мой удел.
Теодорих колебался: подвергать Клерет опасности ему категорически не хотелось. Однако, встретившись глазами с упрямым и решительным взглядом боевой подруги, понял, что с ее неукротимым нравом ему все равно не справиться.
– Хорошо, – согласно кивнул он. – Но только при одном условии: я буду неотлучно находиться рядом с тобой.
– Так ничего не получится, – усмехнулась, отрицательно покачав головой, дочь кузнеца. – Ульфы, как мы уже знаем, крайне осторожны: до сих пор не попали в поле зрения еще ни одного колоната! Поэтому вряд ли они нападут на меня, если я буду разгуливать под твоей охраной. Не спорь, Теодорих, и выслушай мой план! Сделаем так: я стану ежедневно курсировать по лесной дороге из Дуэра в Бребьер и обратно, а ты – следовать за мной на достаточно приличном расстоянии. Потому что если «волки» нечаянно обнаружат тебя, наша «ловушка» не сработает.
– Моркваса посвящать в наш план будем?
– Нет. Лишняя огласка нам не нужна, – решительно отрезала дева-валькирия. – Пусть колонаты пребывают в неведении: меньше знают – крепче спят.
Теодорих в очередной раз поразился смелости и находчивости Клерет.
Глава 10
Ранним утром Клерет переоделась в наряд крестьянки, любезно предоставленный ей Эрминетрудой, опоясалась мечом, накинула плащ из грубой домотканой шерсти, взяла плетеную корзину и отправилась из Бребьера в Дуэр. Она медленно шла по проселочной дороге, напевая шаловливую песенку про двух незадачливых охотников, которые подстрелили из лука домашнюю козу, перепутав ее с олененком.
Несмотря на безмятежную с виду походку и беззаботное пение, девушка постоянно была начеку: левой рукой сжимала ручку корзины, а правую, свободную, как бы невзначай то и дело подносила к полам плаща, под которыми был скрыт меч-гладиус. Добравшись до селения Дуэр, Клерет зашла в дом Морвакса, провела некоторое время в тепле, согрелась и отправилась в обратный путь.
Уже на тропинке, проложенной через молодой подлесок, который разграничивал соседские наделы, Клерет буквально спиной почувствовала, что за ней наблюдают. Она небрежно запустила правую руку под полу плаща и, ощутив ладонью холод металлического навершия меча, нарочито затянула песню еще громче и беззаботней. Как девушка мысленно и предположила, нападение не заставило себя ждать: кто-то крепко схватил ее вдруг сзади сначала за плечи, одновременно пытаясь зажать рот, а затем и за ноги. Отнюдь не потеряв самообладания, Клерет мощным рывком стряхнула с себя цепкие руки незнакомца, ловко извлекла из ножен меч и, резко развернувшись, с размаху ударила им похитителя в живот. Меч достиг цели: раздался протяжный вой, похожий на волчий. Нападавший упал, но перед Клерет тут же вырос второй дикарь – в волчьих шкурах, источающих отвратительный запах сырости и плесени. Увидев в руках «крестьянки» меч, он замешкался, и девушка, воспользовавшись сим обстоятельством, вонзила клинок ему в бедро. Дикарь взвыл и попытался спастись бегством, но тщетно: его уже скручивал веревками подоспевший Теодорих.
Возвращение в Бребьер Теодориха и Клерет со связанным плененным дикарем произвело на хуторян-колонатов неизгладимое впечатление. Эрминетруда, тотчас отправив младшего сына за Морваксом, деловито распорядилась:
– Ведите его в амбар! Свяжем кожаными шнурками – не убежит!
Конечно же, Эрминетруда, подобно землякам, хорошо знала легенду о людях-волках, некогда заселявших здешние края, просто никогда не воспринимала ее всерьез. Относилась скорее как к сказочной истории, сочиненной древними предками. Увидев же пленника в волчьей шкуре, но с человеческим лицом, искаженным от боли, женщина поняла: в похищениях девушек повинны отнюдь не духи, а люди-ульфы.
79 
