Глава семнадцатая

Окружная прокуратура Квинса — это несколько отделов, расположенных в самом здании суда и окрестных зданиях. Отдел расследований занимал три этажа в стеклянном бизнес-центре на бульваре Квинс. Дом стоял не вдоль улицы, как обычно, а углом. Довольно странное впечатление. По тротуару мчались в разных направлениях мужчины и женщины в деловых костюмах. Несли салаты, остывающую на морозе пиццу, китайскую лапшу. По основной магистрали и соседним улицам, покрытым черным от копоти инеем, с ревом неслись машины. Мы с Исааком выбрались из такси и чуть не упали под порывом ветра.

Ну, если честно, все было немного не так. Это я чуть не упал. А Исаак, похоже, и не почувствовал ничего. На нем была гавайка и джинсовая куртка, джинсы в ней хватило бы на целое ранчо ковбоев. Полицейские, сидевшие у входа в здание, немедленно им заинтересовались. Они перестали трындеть, как по команде подняли руки в белых перчатках и помахали Исааку, который как раз подошел к крыльцу.

Мы вошли в вестибюль, где нас уже ждала Саманта. Увидев Исаака, она очумело мигнула.

— Э-э-э… Привет.

— Привет, — ответил Исаак и ткнул меня кулаком в плечо. Большинство людей бьют со всей дури с такой силой. — Ничо, если я в машине подожду? Как-то мне тут стремно.

Я сказал, что позвоню, когда освобожусь. Он потопал к выходу. Саманта глядела ему вслед.

— Офигеть, — сказала она.

Чтобы попасть в лифт, нужно было вставить карточку и набрать код. Мы вышли на пятом этаже и прошли через комнаты, в которых народ как раз шумно обедал. Три молодых человека и две девушки. Лейтмотив их беседы был незатейлив: «Пиздец, бля», «Мудаки, бля» и «Бляди, бля». Саманта представила меня им, сказала, что я ее друг. Очень любезно с ее стороны.

Они вразнобой ответили «привет».

— О чем базар? — спросила Саманта одну из девушек.

— У Мантелла машину взломали.

— Прямо под окнами, прикинь, бля? — добавил брюнет со здоровенными золотыми часами на запястье.

— Сперли навигатор.

— А хули ты думал? Десять утра, бля. Полицейских, бля, до жопы. На другой стороне улицы — мистер Вонг, вот с таким, бля, окном во всю стену. И никто ничего не видел. А?! — Он возмущенно покачал головой. — Какого хера? Я с одним копом перетер, так он меня спрашивает: «Припомните, может, вы кому хвост прищемили?» А я ему: «Да что вы! Вот разве только тем трем сотням чуваков, которых я закрыл? Как, сужается круг подозреваемых?»

Все засмеялись.

— Конец света.

— Конец света, чувак, давно настал.

— Жетон тоже сперли?

— А на хера им жетон? Они что, дебилы, нами прикидываться? Мы кражу среди бела дня предотвратить не можем. Прямо, бля, в эпицентре охраны правопорядка. Так что — нет. Жетон они не сперли. Знаешь, что Шэна сказала? Я прям охренел. Знаешь, что она сказала?

— Что?

— Я ей все рассказал, а она, такая: «А кто это сделал?»

Они помолчали, а потом начали гоготать.

— Не может быть…

— Прямо так и спросила?

— Мамой клянусь.

— Вообще больная.

— Ага.

— Вот дебилка-то, прости господи.

— Слышь, Шэна?

— Чего тебе? — раздалось из дальнего отсека.

— Ты дебилка.

— Сам козел.

Саманта повела меня по этажу. Кабинеты тут по большей части ничем не отличались от обычных офисов. Повсюду неопределенно-серые перегородки, сдвинутые в угол столы, раздолбанный ксерокс, пробковые доски с объявлениями и выкладками, шкафы с папками и магнитиками на дверцах, по стенам — семейные фотографии. Обычная обстановка. Выделялись только плакаты о насилии в семье. А еще бритый наголо солдат со здоровенной пушкой — он с трудом что-то тюкал в старом «ворде». И большая часть кузова легковой машины — крыша, пара дверей и покрышка. Все это валялось в коридоре. «Вещдоки», — пояснила Саманта. Она то и дело с кем-то здоровалась, и то и дело кто-то здоровался с ней.

  77