очень нудно 
36 
Глория опустила ручку на стол, отнесла тарелку в раковину «Muchas gracias, Doctor» [36].
Она смыла с тарелки оставленные сэндвичем крошки, взяла полотенце, начала вытирать ее.
«У тебя экзамен?»¡
«У меня всегда экзамен».
«Только не ждите, что я попытаюсь запомнить ваше расписание, доктор Мендес. Если хотите, чтобы я сделала это, наймите меня в секретарши».
«Ха. Может быть, если тебе повезет. — Глория подняла тарелку повыше. — Но тогда тебе придется мыть за мной посуду».
Она протянула руку к верхней полке, и тарелка выскользнула из ее пальцев. Мама, сложившись вдвое, успела, сделав всего одно поразительно быстрое движение, поймать ее.
Хорошие рефлексы, Мама.
Мама, так и не разогнувшаяся, ничего не ответила. Мгновение она простояла, точно бегун на старте. Затем упала на бок: замершие веки, негнущееся тело, кажущиеся жалкими приоткрытые губы. Быстрозамороженная, так и сжимающая в руке тарелку.
Оглядываясь назад, Глория могла лишь похвалить себя за медицинскую интуицию. Разум ее мгновенно поставил диагноз: удар — хотя она ни одного никогда не видела.
Смачный шлепок вернул ее в настоящее время: один из мальчишек споткнулся и разбил губу. Мать его, усердно тыкавшая соском в лицо плачущего младенца, внимания на это происшествие не обратила.
Сестра сердито сказала что-то Фахардо и ушла, хромая, в заднюю дверь.
— Недовольна, — сообщил Teniente. — Говорит, у доктора дел по горло.
Увидев, что сестра удалилась, бродяга возобновил охоту на разбудившего его мальчишку — схватил с пола кусок резиновой трубки и взмахнул им, будто полицейской дубинкой.
— Вам не кажется, что это немного опасно? — спросила Глория.
— Каждый раз, как приезжаю сюда, — ответил Teniente, — вижу здесь этого малого. Вреда он никому не причиняет. Разве что оплюет кого-нибудь.
— А ну положи! — вернулась, размахивая перчаткой, как булавой, сестра. Бродяга бросил трубку, сжался в комок и закатился под скамью, где тут же и захрапел, выводя одну заунывную мелодию за другой.
Из коридора показался покрытый пятнами белый халат, однако облачен в него был, вопреки ожиданиям Глория, отнюдь не мужчина средних лет, — нет, халат привольно свисал с плеч молодой азиатки. От нее веяло, точно духами, отчаянием, — она преждевременно седела.
Стоявшие в очереди больные начали подступать к ней, пошатываясь, будто зомби.
— ¡No moleste! [37] — закричала азиатка, отбиваясь от них, стараясь вернуть их в очередь.
Медсестра, теснившая, совершенно как вышибала, орду больных, толкая их предплечьями, нашла все же время, чтобы кивнуть Фахардо.
Глория пошла было за ним, однако сестра преградила ей путь.
— Не вы, — сказала она. — Только он.
Teniente исчез вместе с доктором за дверью.
Глория беспомощно смотрела им вслед:
— Но я должна…
— Нет, — сказала сестра. — Пускать туда кого-нибудь не стерильно, так что…
Закончить она не успела, поскольку началось столпотворение, причиной которого стал очкастый мальчик, пустивший в воздух струю мочи — совершенно как изваяние на каком-нибудь европейском фонтане. Толпа отшатнулась от него, грозя обвалить все четыре стены. Сестра бросилась к мальчишке, попыталась заставить его опустить руки по швам. Глория прикинула — не попробовать ли ей проскочить в заднюю дверь, за которую ушли Фахардо и доктор, — но решила, вспомнив о невозмутимой жестокости сестры, подождать возвращения Teniente.
И через десять минут он вернулся с бумажным пакетом и коричневатым документом в руке. Не сказав ни слова, он потянул за собой Глорию к вращающимся дверям. Они вышли на грязную парковку, едва избежав столкновения с беременной женщиной, у которой уже начались схватки.
— Уф… — произнес Фахардо и помахал рукой, которую кто-то успел облить горячим кофе.
— Что сказала доктор? — спросила Глория.
Фахардо протянул ей документ.
PARTIDA DE DEFUNCION[38]
Графы, в которых должны были значиться имя, дата рождения, адрес и так далее, остались не заполненными. Документ содержал только подпись доктора и указание причины смерти: «Ожоги третьей степени и тупая травма головы».
— Это мог быть кто угодно, — сказала Глория.
Фахардо перевернул свидетельство и показал ей приколотый степлером к исподу документа прозрачный пакетик. В пакетике лежал серебряный крестик. Вынимать его нужды не было, крестик Карла Глория узнала и так.
36 
