50 
– Да, думаю, вполне. Не кричаще, всего в меру. Стильно и изысканно. Очень красивые шторы.
– Кровать широкая.
– Да.
– Даже полог есть.
– Ну, он скорее символический. Ах нет, разворачивается. Очень красиво.
Питер отошел к окну. Минуту вглядывался в темноту за стеклом, хмурил брови, словно прислушиваясь к чему-то.
– Надо же, отсюда совсем не видно звезд, – рассеянно сказал он.
Стейси подошла к нему, глянула поверх его плеча.
– Действительно.
Питер резко повернулся к ней.
– А тебе понравился бы этот номер в качестве апартаментов для первой брачной ночи?
– Понравился бы, думаю, – кивнула Стейси. – У меня номер был не такой пышный, но тоже симпатичный. Правда, в Питтсбурге.
– И как прошла брачная ночь?
– Она состоялась чуть ли не через год, – ответила Стейси.
– Вот как, – пробормотал Питер. – Все даже еще хуже, чем я предполагал. Стейси, почему ты даже не хочешь дать нам шанс?
– О чем ты? – Она отшатнулась.
Он удержал ее за плечи.
– Почему не хочешь попробовать с человеком, которому ты нравишься такой, какая есть, который принимает тебя? Или предпочтение отдается тому, кто отказался от своей жены в первую брачную ночь? И в сотни последующих ночей? Во мне, по крайней мере, есть смелость.
– Смелость? Смелость делать – что? Предавать и обманывать?
Он покачал головой.
– Смелость рискнуть. И узнать, чем обернется для тебя твое желание.
Наклонив голову, он прикоснулся губами к ее губам.
Она хотела отодвинуться, но он положил руку ей на затылок.
Нежные, мягкие и одновременно настойчивые губы Питера ошеломили Стейси. Она не могла прекратить это. Она хотела, чтобы поцелуй длился и длился.
Первый настоящий поцелуй в ее жизни. Он настиг ее тогда, когда она уже принесла себя в жертву долгу, обстоятельствам и семейным удушливым обязательствам. Когда она уже решила, что счастье не для нее. И она – не для счастья.
– Ты можешь отказаться от этого? – проговорил он, глядя ей в глаза.
– Уже нет, – прошептала она в ответ.
– То-то же.
Питер легко подхватил ее на руки, сделал несколько шагов к кровати с пологом, опустил свою драгоценную ношу на золотистое покрывало. Дернул узел галстука, развязывая его.
– Питер…
– Что?
– Я боюсь.
Он склонился к ней.
– Не нужно бояться. Я рядом. Все будет хорошо, поверь мне. Все хорошо.
– Только не торопись.
– Ни в коем случае. Сама еще будешь умолять.
Стейси засмеялась:
– Хватит уже угроз.
– Сейчас я покажу тебе, на что способен, – засмеялся он.
– А как же обслуживающий персонал? Сюда никто не войдет?
– Ты забыла, что мы заплатили за всю ночь?
Тихо шуршала ткань сбрасываемой одежды. Кожа Стейси начинала гореть в местах, где Питер прикасался к ней губами.
Как это все было не похоже на пресную, унылую, обреченную близость с Кевином…
При одном воспоминании об этом Стейси легонько закусила нижнюю губу.
– Что-то не так? – Питер среагировал на изменения в ее лице. – Тебе не больно?
– Нет, – прошептала она в ответ. – Все замечательно. Ты даже не представляешь насколько…
9
Светлое утро пробивалось тонкими брызгами солнца сквозь занавешенные окна.
Стейси чихнула и проснулась. Она не стала сразу открывать глаза, не спешила начинать новый день. Сперва слегка потянулась. Ее рука наткнулась на чье-то гладкое плечо.
– Кевин? – Стейси резко открыла глаза. Что она несет, какой Кевин?! Что, черт побери, здесь вообще происходит?!
Обратная перемотка прокрутила назад несколько кадров.
Это не дом. Это номер в отеле. Люкс. Люкс для первой брачной ночи. Для первой брачной ночи Питера и Агнес. Питера, который…
Который в данный момент лежит рядом с ней, дыша ровно и глубоко.
С которым она провела эту ночь.
Как же это случилось?
Вечер… Вечер в ресторане. Ресторан, где она много выпила. Он тоже выпил немало. Странно, голова нисколько не болит. Зато внутри мгновенно вспыхнул острый стыд. Это было похуже головной боли.
– Питер! Питер, проснись!
– Что такое?
– Что мы натворили?!
– Наверное, проспали на работу, – спокойно ответил он.
– Ты не понимаешь! Мы не должны были это делать!
– Почему? Мне казалось, тебе очень хорошо. О, Стейси, пожалуйста! Только не начинай снова все эти длинные разговоры. Мне казалось, что вчера мы обсудили все.
50 
