10 
— Какого Духа... — начал было невыспавшийся пассажир, но бородатый угрюмо прервал его:
— Подъезжаем. Вставайте.
И все. Никаких «уважаемых господ» и поклонов. Спуская голые ноги с кровати, Олен хмуро осведомился:
— А кто, собственно, вы?
— Ваш проводник. Не в поезде, как вы понимаете, по местности. — Бородатый позволил себе улыбку. — Вставайте, одевайтесь. Сейчас поесть принесу.
Проводник скрылся за дверью, ведущей в коридор. Олен глянул в окно, потянулся, и кисло скривился. Он думал проспать до полудня, а его так грубо будят и очередной раз указывают место в жизни.
Дверь открылась, и опять вошел бородатый, держа в руках здоровенную миску каши с мясом. Он грохнул её на стол, не позаботившись о том, что на скатерти наверняка останутся пятна. Сам сел рядом, с любопытством поглядывая на Олена.
— Вода потом будет, — проворчал он. — Здоровая такая бутыль. Собственно, вы ее в лес и потащите.
Олен, глядя на собеседника, чуть не подавился кашей.
— В лес? — тупо переспросил он.
— А вы как думали? — хмыкнул бородач. — До Тайнгской аномалии пять часов ходу по лесу. Дальше вы будете сидеть там, ждать ночи. А потом... хм... исследовать.
— А обратно я как дойду? Вы меня там ждать будете? — со страхом выдохнул Олен.
— Обратно? Да я вам компас дам, — безразлично отозвался проводник. — Собственно, там и компас не нужен — прямая дорога, почти без развилок.
— Легко вам... — вырвалось у незадачливого исследователя.
Бородатый кивком подтвердил.
По лесу они шли в молчании. Олен передвигал ногами и чувствовал, что от него ничего не зависит. Даже время скрадывалось однообразием — лес да лес, ничего больше. Проводник не обманул — дорога вправду шла прямо, только под конец обнаружилась развилка: от проселочной дороги отходила едва заметная тропка.
Бородатый остановился и посмотрел на Олена.
— Ну, вам туда, — сказал он. — А мне — обратно на станцию. Спички я дал, костер жечь. Воду дал, еду дал. Так что счастливого пути.
Они немного постояли, а затем проводник развернулся и отправился назад. Бывший продавец тоскливо нацепил заплечный мешок и нехотя двинулся по тропинке. Там, должно быть, какое-то странное место. На нем надо сидеть и ждать. А потом, когда выйдет луна, шастать туда—сюда. Это и называлось — исследовать.
Костер, разумеется, не разжигался. Олен съел из походной миски холодную кашу, черпая пальцами. Запил водой. «Странное место» не впечатлило бывшего продавца. Ну, какие-то полосатые камни на спуске в долину, поросшие сорной травой. Скучно это.
«Отсижу ночь, — думал он, — а утром — на станцию, потом — в город. Получу свои денежки, забуду про эту научную чушь!»
Когда вышла луна, Олену захотелось встать, поразмяться. Небо было прозрачным, верхушки деревьев слипались с ночной тьмой. Тело переполняла какая-то необычная бодрость. Бывший продавец вскочил на ноги с такой прытью, словно снова стал юношей. Ему вдруг захотелось играть, как ребенку.
«Вот по этим камням, — стучало в голове, — можно прыгать. И не холодно, и ночь веселее пройдет».
Его лицо стало полностью безмятежным. Он прыгнул. Затем увидел еще камень и перескочил на него. Олен прыгал и прыгал. Ему это настолько понравилось, что он не почувствовал — это не он сам прыгает, а какая-то сила подталкивает в спину. Вот уже светящиеся линии стали протягиваться с камня на камень, вот они полностью захватили фигуру человека, а он все скакал по камням. Ему было не остановиться. Хорошо! Весело! Но когда тело вдруг сжала слепая холодная сила, лишая возможности передвижения, мир в глазах поплыл, а диск луны дрогнул и вытянулся в пинию, — пришел ужас.
«Это я... что? Допрыгался, что ли?..» — мелькнула последняя мысль в голове несчастного.
Лес стоял, протянув верхушки деревьев к небу. Ночная Спутница уже пошла на ущерб и напоминала прищуренный птичий глаз. И ничего больше. Ни облепленных светящимися линиями прыгающих людей, ни столбов света. Тишина и покой. Только на небольшой полянке сиротливо лежал старый заплечный мешок.
ГЛАВА 2
Тяжелый зной середины лета повис над деревней Тайнг. Люди ползали, как сонные мухи. И почти никто не работал. Знахари пользовали сами себя, ремесленники, улегшись на лавках, выдумывали новые виды изделий, а бабы не очень-то смотрели за чадами — те вяло играли в тени и не лезли на солнце. А пахари? В поле тоже сейчас делать нечего. Солнце взрастит, дождь польет. Почти каждую ночь громыхали грозы.
10 
