очень нудно 
117 
— Кстати, еще один любопытный факт, — заговорила о-тиэ. — Во время побега никто не погиб. Даже у-юэи не убивал. Калечил, выводил из строя, но не убивал. Это о многом говорит.
— Говорит, — недовольно поморщился офицер. — Все больше и больше аналитиков приходят к выводу, что контролирующие относятся к нам, как к неразумным детям, не более того. По крайней мере, как врагов они нас не воспринимают. И меня это несколько смущает.
— Как к детям? — нахмурилась и-риэ. — Вы правы, это действительно странно. Нам не раз удавалось устранение Бардов. Даже это не меняет их отношения?
— Их психологию, боюсь, понять вообще невозможно. Но будем думать. Пока перед нами стоит более важная задача — максимально быстрая эвакуация школы и перенос ее в другую мини-вселенную.
— Не стоит также забывать, что Барды вполне способны наблюдать за нами исподтишка, ничего не предпринимая. Их обычная линия поведения. Недеяние.
— Только как понять, когда им придет в голову вмешаться? — в бесстрастных глазах офицера на мгновение мелькнула досада. — Ни разу аналитикам не удалось предсказать вмешательство! Барды действуют настолько алогично, что…
«А может, у них совсем иная логика?» — захотелось сказать Кене, но она предпочла промолчать.
Как ни странно, девушка больше не боялась. Как будто что-то в душе оборвалось и рухнуло вниз, увлекая за собой саму ее суть. Так это или нет, Кена не знала, но где-то глубоко внутри зарождался глухой, совсем несвойственный ей гнев.
Мелодия изменения.
Аринасий, сын Добрута.
Глядя на мечущуюся по гостиной дочку, Аринасий укоризненно покачивал головой. Ну, совсем эти демоновы Барды с ума съехали, навешали на ребенка… Вон, бедная, какая расстроенная, смотреть больно. Старый солдат тихо вздохнул — изменилась его лапонька за проведенное в ученицах у Дина время, сильно изменилась. Уверенность в себе появилась, а уж знает столько, что страшно становится. Это как за месяц столько всего узнать можно? Хотя, ежели вспомнить, как они учат — то можно. Надо же, руку на голову положил, и человек сразу заговорил на незнакомом языке.
Увидев в том зале вышедшую из здоровенного железного яйца лысую девочку, Аринасий не сразу узнал дочь. Только присмотревшись понял, что это все-таки его лапонька. До этого момента он сомневался, что Элька жива, только увидев, поверил окончательно. Спаслась. И из плена бежала! Но подойти первым старый солдат не рискнул, глядя, как она что-то доказывает расстроенному принцу, жена которого убежать не сумела. На него смотреть страшно было, испереживался весь.
Не успев толком нарадоваться встрече с отцом, Элька занялась какими-то непонятными делами. Аринасий ни на мгновение не упускал ее из виду, боясь, что снова пропадет. Он все пытался понять, что делает дочка, но так ничего и не понял. Она что-то доказывала наставнику, выписывая прямо в воздухе какие-то бесчисленные значки, называя их «равновесными формулами воздействия». Дин возражал, Элька горячилась и настаивала на своем. Старый солдат, глядя на них, удивленно покачивал головой. Смотри-ка, а девочка в своем деле уже что-то понимает, хотя только месяц учится. Демон его знает, что оно за дело такое странное, но важно, что увлечена, видно по ней.
Вспомнив виденное утром, Аринасий поежился. Барды собрались в огромном зале, похватали кто гитару, кто еще какой-то инструмент. Двое засели за барабаны. На помост вышла Элька, тоже с гитарой в руках — и началось! Назвать это музыкой мог бы, наверное, только сумасшедший. Мелодичный рев, иначе не скажешь. Однако чем-то он задевал. А затем его лапонька запела, да так, как не пела никогда, Аринасий, по крайней мере, подобного не слышал. Знал, что у дочки сильный голос, но чтобы такой?!
— На редкость талантливый ребенок, — заставил его вздрогнуть чей-то голос за спиной.
— А то! — гордо улыбнулся Аринасий, оборачиваясь.
Позади стоял Бард с длинными волосами, обычными для них. Русыми. Ничем, как будто, он не отличается от остальных, кроме глаз. Усталых глаз бесконечно старого человека, испытавшего все на свете и давно ничего не хотящего. Только покоя.
— Вы ее отец? — спросил он.
— Да.
— Приятно познакомиться. Меня обычно называют Древнейшим.
Древнейшим? Аринасий раза два слышал разговоры о нем — первом из Безумных Бардов, кажется, даже создавшем эту непонятную организацию. Очень давно, сотни тысяч или даже миллионы лет назад… Представив себе всю эту бездну времени, он поежился — неудивительно, что у бедняги усталые глаза. Тут устанешь…
117 
