58 
Вскоре за ним явился констебль — пожилой, седеющий, коренастый человек.
По дороге в зал суда Ратлидж спросил:
— Вы, наверное, помните того человека, убитого в Стонхендже в 1905-м? Дело так и не было раскрыто.
Констебль Грегг нахмурился, припоминая:
— Бог мой, сэр! Я не думал о нем больше тринадцати лет. Откуда вам о нем известно?
— Я знал инспектора, который им занимался. Он недавно вышел в отставку.
— Это был хороший человек и прекрасный полицейский. Если бы кто и мог найти разгадку, то только он.
— Первой на месте преступления была полиция Солсбери, так? — Это был наводящий вопрос, чтобы вызвать констебля на откровенность.
— Да, констебль Даттон прибыл из Винчестера. Он возвращался после судебного заседания, куда был вызван для дачи показаний. Ехал на велосипеде, но по дороге у него лопнула шина. Пока он дошел до ближайшей деревни и починил шину, уже стемнело. Люди, которые собрались в Стонхендже встречать праздник солнцестояния, обнаружили там убитого и послали в эту деревню одного из своей группы. Его звали Тейлор, банковский клерк. Ему было так плохо, что его вырвало два раза, потом он упал, и, когда Даттон к нему наклонился, он только и мог сказать: «Мертвый человек в Стонхендже». Даттон туда поехал на своем велосипеде. Действительно, убитый, о котором говорил клерк, лежал на камне. А группа так называемых друидов сидела на траве с таким видом, что было ясно: больше всего им бы хотелось вернуться домой в свою постель. Даттон не знал, что делать, послать кого-то на своем велосипеде за помощью или ехать самому. Вот так и получилось, что делом сначала занялась полиция Солсбери. Всех свидетелей допрашивали по несколько раз, но те ничего не могли сказать, что помогло бы следствию.
Грегг покачал головой:
— Удивительное дело. Обычно всегда находится что-то на месте преступления — какой-нибудь маленький клочок бумаги, след ботинка… Когда следствие началось, я был к нему причастен.
— Рассматривалось прошлое этих новоявленных друидов?
— О, конечно, сэр. Они все оказались чисты.
Они подошли к суду и стали подниматься по лестнице. Констебль провел Ратлиджа в зал, где рассматривалось дело, по которому его вызвали.
Пока Ратлидж ждал своей очереди около двери, он продолжал спрашивать констебля:
— Был некто Чарльз Генри среди этих друидов?
— Чарльз Генри? — повторил констебль. — Да, был, но не совсем среди друидов. Кажется, это было имя солиситора, который был знакомым учителя… Да, Чарльз Генри…
В это время дверь распахнулась и Ратлиджа вызвали. Он неохотно покинул констебля, кивнув тому на прощание. Надо было идти в зал. Когда он вошел, море лиц повернулось в его сторону — зал был заполнен до отказа. На возвышении сидел судья в красной мантии, рядом представители власти в черном. Все в аккуратных белых париках. У обвиняемого на скамье подсудимых было хмурое, озабоченное лицо. Ратлидж поднялся на свидетельское место, пытаясь отделаться от мыслей о Стонхендже. Как и обещал Камминс, оно уже стало его собственным наваждением. Успокоившись, он произнес клятву, назвал свое имя, звание, и чувство долга заставило отступить все посторонние мысли. Он был готов отвечать на вопросы.
Спустя полчаса он был свободен и сразу пошел искать констебля Грегга.
Но ему сказали, что констебль тоже вызван как свидетель и дает показания в другом помещении суда. Судебное заседание медленно тянулось до конца дня и продолжилось на следующий день. Защита представила свои доводы, обвинитель произнес речь. Наконец присяжные уединились для вынесения решения, и Ратлидж мог наконец покинуть Винчестер.
Долгий летний вечер позволил ему отправиться в Солсбери искать Чарльза Генри, солиситора, но, как и ожидалось, того уже там не оказалось. Столько времени прошло. Он спрашивал о нем везде, в полиции, в адвокатской конторе, даже на улицах. Везде его ждал один ответ. Никто не помнил не только этого человека, но даже имени. Прошло пятнадцать лет, а роль Генри в деле была крошечная.
Хэмиш сказал: «Он продал нож в Гастингсе».
Но как он у него оказался? Выяснение требовало времени.
Ратлиджу следовало еще час назад выехать в Лондон, но ему не терпелось узнать, куда исчез Чарльз Генри. Он прибыл в Лондон позже, чем ожидалось, задержавшись в пробке из-за перевернувшегося грузовика, поэтому сразу отправился в Ярд, чтобы оставить отчет о своей поездке в Винчестер. Его ждала запись в журнале дежурного. Старший инспектор Хаббард сообщал: «В моем кабинете в восемь утра».
58 
