Глава 22

Незадолго до полудня следующего дня они въехали на территорию Большого лесистого каньона и оказались в разбитом там лагере. Дикий Джек затрусил на своих кривых йогах встретить их. Его седые космы при каждом шаге падали ему на плечи.

— Черт возьми, ты опять здесь. — Он хмуро оглядывал Иден, придерживая под уздцы ее лошадь и помогая ей слезть. — Все думали, что на этот раз ты не вернешься, что Де Парду удалось-таки тебя задавить.

— Это случится, когда коровы начнут летать. — Иден зацепила стремя за луку седла и ослабила подпругу, чтобы лошадь могла свободно вздохнуть.

— Я видел, как летают коровы. Четыре, — заявил Дикий Джек; — Я видел своими собственными глазами, как летели четыре коровы.

— Да, а как ты был пьян в то время, помнишь? — усмехнулся Винс.

Повар негодующе запыхтел:

— Я не был пьян. В тог день я был трезв, как баптистский проповедник. В тот день они погрузили четырех призовых телок на самолет, и я видел, как взлетел самолет с четырьмя коровами внутри.

— Да, тут он тебя уел, Росситер, — осклабился Расти.

— Черта с два. Летел-то самолет, а не коровы.

— А что же делали коровы? — горячился Дикий Джек. — Ведь они были не на земле. Самолет летел. Коровы были на самолете. Коровы летели.

Закончив свою речь, он улыбнулся во весь рот, уверенный в том, что его логика непобедима. Потом поглядел на Расти и нахмурился.

— Кто вы?

— Это Расти Уокер, новый работник. Только что подписал договор. — Иден взяла в руки поводья. — А это наш повар. Все зовут его Дикий Джек.

— Привет. — Расти коснулся шляпы, отдавая ему салют.

Повар хрюкнул, стараясь самым правдоподобным образом сымитировать реакцию дикого индейца, и занялся изучением густо присыпанного веснушками лица Расти.

— Твое индейское имя должно быть Многопятнистый, — заметил он.

— Но у меня нет индейского имени, — возразил Расти, отвечая повару столь же пристальным взглядом и скептически поднимая брови, после того как отдал должное представшему перед ним зрелищу.

— Теперь оно у тебя есть, — объявил повар. Внезапно с хмурым видом он обернулся к Иден: — Привезли припасы?

— Они на вьючной лошади.

Повар тут же подскочил к лошади и, обращаясь к ней на каком-то птичьем языке, взял ее под уздцы. Лошадь с явной неохотой двинулась вперед. Повар подвел кобылу к Иден, остановил ее и, похлопывая рукой по тюку, спросил:

— Вы привезли ванильный экстракт? — Он бросил на нее быстрый проницательный взгляд. — У нас мало осталось.

Иден улыбнулась:

— Не волнуйся. Теперь у тебя его много.

— Это чертовски славная вещь, — объявил Джек, одарив при этом всех присутствующих одним из самых многозначительных взглядов, на которые он только был способен. Затем он внимательно посмотрел на Иден: — Ты выглядишь иначе, чем прежде.

— Хочешь сказать, что выгляжу усталой?

— Не усталой, а другой. Тебя не было так долго. И ты изменилась.

Иден бросила на повара сердитый взгляд, потом перевела его на Киннкэйда.

— С твоими глазами творится что-то неладное, старина. — Иден повернулась и направилась к фургону, ведя в поводу лошадь.

— У меня глаза как у орла, — объявил повар. — Смотрят далеко. Видят много. — Он заковылял вслед за Иден, таща за собой вьючную лошадь. — Эти глаза видели пыль от копыт твоего коня, когда ты была еще по ту сторону долины.

— Хватит! — перебила Иден. — Забери припасы и распакуй их.

— Никакого уважения к старшим. Это просто стыд и позор. — По обыкновению ворча, повар удалился.

Винс последовал за ним.

— Нет ли у тебя этого горького черного отвара, который ты называешь кофе? Я бы выпил немного…

Проводив глазами старика, Киннкэйд подошел к Иден.

— Ты знаешь, что он пьет этот ванильный экстракт?

— У нас никогда еще не было непьющего повара. По крайней мере, прикладываясь к ванильному экстракту, Джек может готовить. Но если у него не будет этого пойла, он перейдет на виски и запоя не миновать.

Подъехал Боб Уотерс.

— Где вы были? — спросил он. — Мы все гадали, что с вами стряслось. Я и понятия не имел, что вы вместе с Киннкэйдом и Винсом. И почему вы так задержались?

  122