Последние отзывы

  49  

Мама (выключая звук телевизора): Миа, я слышала, что твоя бабушка ставит некий мю­зикл о твоей прародительнице Розагунде и ты играешь главную роль, это правда?

Я: Ну да, вроде того.

Мама: В жизни не слышала ничего более нелепого. Она разве не понимает, что ты едва не завалила геометрию? У тебя нет времени иг­рать в каких-то спектаклях. Тебе нужно сосре­доточиться на учебе. У тебя и так достаточно внеклассной работы — президентство, уроки принцессы, а теперь еще и эта пьеса. О чем она только думала?

Я: Мюзикл.

Мама: Что?

Я: Это не пьеса, а мюзикл,

Мама: Мне все равно, что это. Завтра я по­звоню твоему отцу и скажу, чтобы он заставил ее прекратить это дело.

Я была в полном шоке, потому что если мама так сделает, бабушка завтра же проболтается Амбер Чизман про деньги, и тогда мне конец. Она меня задушит локтем, Но маме я не мог­ла этого сказать, поэтому пришлось соврать. Снова.

Я: Нет! Не делай этого! Ну пожалуйста, мама! Я… мне это очень нравится.

Мама: Что?

Я: Пьеса. То есть я хотела сказать, мюзикл. Я правда хочу в нем участвовать. Театр — это моя жизнь.

Мама: Миа, ты нормально себя чувствуешь?

Я: Отлично! Только не звони папе, хорошо? Он сейчас очень занят — парламент и все та­кое. Давай не будем его беспокоить. Мне прав­да нравится бабушкина пьеса. Она интересная, и, кроме того, это… это прекрасная возмож­ность расширить горизонты.

Мама: Ну... право, не знаю...

Я: Ну пожалуйста, мамочка! Клянусь, я не съеду по геометрии!

Мама: Ну хорошо. Но если ты принесешь хотя бы одну тройку по контрольной, я тут же позвоню в Дженовию.

Я: Ой, мама, спасибо! Не волнуйся, я не при­несу тройку.

Потом я ушла к себе и стала дышать в бу­мажный пакет, потому что, кажется, у меня гипервентиляция.

6 марта, суббота, 14.00,

Большой бальный зал в «Плазе»

Да, похоже, играть на сцене немного труд­нее, чем мне представлялось. Я имею в виду строчки, которые я недавно написала, что, мол, я знаю, почему так много людей хотят стать актерами — потому что это легкий способ зара­ботать много денег...

Может, это и правда, но оказывается, что играть не так уж легко. Нужно помнить очень много всякой всячины.

Например, мизансцены. Это когда режиссер определяет, куда актеру двигаться, когда он произносит свои слова. И как быстро. И в ка­кую сторону.

Во всяком случае, если режиссер — бабушка.

Она, конечно, не режиссер, по крайней мере, она постоянно это твердит. На самом деле эту пьесу, то есть мюзикл, режиссирует сеньор Эду­арде, который стоит в углу, прислонившись к стене и закрывшись до самого подбородка пледом.

Но поскольку он едва в состоянии простоять столько времени, сколько звучит фраза «И та­кая-то сцена», бабушка великодушно высту­пает вперед и принимает руководство на себя.

Я не хочу сказать, что она не задумала это с самого начала, но если и задумала, она ни за что в этом не признается.

Как бы то ни было, кроме всех своих слов, нам нужно еще помнить мизансцену.

Кроме мизансцен есть еще хореография — это танцы, которые мы исполняем, пока поем песни.

Для этого дела бабушка наняла профессио­нального хореографа. Ее зовут Физер. Кажет­ся, она очень знаменитая, была хореографом нескольких бродвейских хитов. А еще ей, на­верное, очень нужны деньги, раз она согласи­лась ставить такую ерунду, как наша «Коса!». Но неважно.

Физер вовсе не похожа на хореографов, ко­торых я видела в разных фильмах с танцами. Она совсем не пользуется косметикой, говорит, что ее трико сделано из конопли, и все время просит нас найти наши внутренние центры и сконцентрироваться на энергии ци.

Когда Физер говорит такие вещи, у бабуш­ки делается недовольный вид, но я знаю, что она не станет кричать на Физер, потому что если Физер взорвется (что с танцорами вроде бы слу­чается) и уволится, бабушке будет очень труд­но найти другого хореографа за такой короткий срок.

Но Физер еще ничего по сравнению с нашим репетитором по вокалу, мадам Пуссен, которая обычно работает с оперными певцами в «Мет­рополитен» . Она заставляет нас стоять и делать вокальные упражнения — заниматься вокалистикой, как она это называет. Например, в ходе этих упражнений мы поем разные слоги и сло­ва: май, ма, мо, моо ооо ооо ооо — и так снова и снова, с каждым разом все выше и выше, пока «не почувствуем покалывание в переносице», как она говорит.

  49