очень нудно 
57 
Марина считала, что слишком легко перенесла отцовскую смерть, быстро смирилась с ней, и в глубине души ругала себя за это. Ей казалось, что она чего-то не успела сделать для отца, где-то упустила момент. После похорон она больше ни разу не смогла даже просто поплакать. Глаза ее были подобны пересохшему колодцу. Принимая соболезнования от своих коллег и друзей, она чисто механически что-то отвечала, какие-то дежурные фразы всегда были наготове и всплывали в нужный момент. А внутри она была как каменная, безучастная ко всему. Костя с Юлей сильно волновались за нее, поскольку видели, что с ней творится что-то не то, но помочь ничем не могли, и даже не знали, с какого конца подойти к этой проблеме.
Единственной Марининой отдушиной стала работа. За эти страшные недели, прошедшие с похорон отца, она сознательно превратилась в трудоголика, оперируя в голове всевозможными вариантами обмена как минимум для трех клиентов. Отработав с одним и придя к определенным соглашениям, она не выжидая и пяти минут, принималась насиловать телефон по оставшимся двум сделкам. На все попытки Кости разгрузить ее, взять часть утомительной работы на себя, Марина отвечала решительным отказом, рискуя совершенно вымотаться в этой изнурительной гонке, напоминающей бег в колесе. Даже к Васе она заходила теперь не чаще двух раз в неделю, да и то лишь тогда, когда Костя передавал ей от него приглашение прийти.
Как-то раз, подняв вовсю трезвонящую трубку, Юлька передала ее Марине. «Меня?» — одними глазами удивилась Марина, и поднесла трубку к уху. Выслушав все, что ей сказали, она машинально положила ее на стол и задумалась, положив голову на руки.
— Мариша, все в порядке?
— Да, Юль. Только все равно ничего не понимаю.
— То есть?
— Завтра приглашают прийти по вот этому адресу в связи с вопросом о завещании моего отца. Не знаю, не нравится мне все это.
— Не суетись, сейчас проверим мы, куда тебя направили. Телефон для связи оставили?
— Да, я его вот здесь в уголочке записала.
— О-кей, диктуй. Так, минуточку… А вот и он! Слушай, если наш компьютер не врет, то этот телефон принадлежит юридической конторе, причем не из самых хилых. По крайней мере, в нашей базе данных он числится именно за ней. Хочешь, я с тобой схожу, если у тебя такие нехорошие предчувствия?
— Да что ты, я уж сама управлюсь. Просто опять эта тема всплыла. Дядька сказал, что именно из-за нее мать на меня так на похоронах окрысилась, поскольку скорее всего о чем-то догадывалась.
— О чем?
— Если бы я сама знала! Тайны мадридского двора, а не семья. Все что-то знают, но предпочитают отмалчиваться и играть в свои игры. Надоело — не представляешь как.
— Ладно, утро вечера мудренее. Завтра все и узнаешь. И мой тебе совет: чего бы ты там не услышала, прими все спокойно. Не стоит это твоих нервов. Ты давно уже живешь отдельно и совершенно самостоятельно, так что даже если вдруг окажешься ни с чем, это не должно тебя задеть, или обидеть.
— Да, я тоже так думаю. Побыстрее бы вся эта канитель закончилась. Не хочу больше даже слышать о своей семейке. А завтра видимо придется опять столкнуться с ними нос к носу. Если бы можно было выбрать между, скажем, посещением стоматолога и лицезрением моих родственничков, я бы однозначно выбрала первое. Даже ни секунды бы не раздумывала.
— Даже если без наркоза? Ладно, шучу. Ты когда там должна появиться?
— В десять утра. Думаю, это не больше, чем на час, так что в полдень, скорее всего, уже буду в офисе. Заодно и расскажу, как все прошло.
* * *
Когда на следующий день Марина появилась на работе, то выглядела она более, чем странно. Она то и дело принималась жестикулировать, видимо, в тон собственным мыслям, глаза то озарялись какой-то безумной радостью, то подергивались печальной дымкой. Она прошла к своему столу, бросила куда-то в сторону сумочку. Села, достала блокнот, начала что-то записывать. Потом бросила свое занятие, встала и вышла в коридор. Юля нашла ее, стоящей около окна и нервно затягивающейся сигаретой, которую она стрельнула у коллег со второго этажа.
— Что за новости? Ты еще и куришь?
— Да, когда выпью после проигрыша в карты.
— Что юристы сказали?
— Отец оставил мне буквально все, что имел. Даже налоги уже уплачены. Он обо всем побеспокоился.
— И что, много получилось?
— Я бы сказала — охренительно много. Теперь я — законная владелица дачи, машины, гаража, половины родительской квартиры с учетом своей доли. Богатая наследница, одним словом.
57 
