Последние отзывы

  77  

Широкое применение в шахтах, металлургии, металлообработке, строительстве и кораблестроении получили различные механические приспособления и примитивные двигатели, приводимые в действие силой падающей воды, мускульной силой животных или человека. В частности, создание более совершенного шахтного оборудования позволило устраивать глубокие шахты и разрабатывать недоступные раньше пласты угля и железных руд. Развитие производства артиллерийских орудий привело к усовершенствованию техники литья и появлению новых видов станков, например, сверлильного станка, приводимого в движение водяным колесом. Появились механические лесопилки и сукновальные мельницы.

Юрий Владимирович сделал паузу и хотел продолжить доклад, но я его перебил:

– С этим всё ясно. Мне бы хотелось услышать ваше мнение о разработке новых месторождений угля, железа и полиметаллических руд.

– Что касается угля, то с ним проблем не будет, – удивлённо посмотрев на меня, ответил министр. – Сейчас активно ведётся его добыча в районе города Глостер, а также севернее Дувра. Имеются два новых месторождения железа южнее Лондона, а что касается полиметаллических руд, то начата разработка месторождения возле Плимута. Да вы же сами всё это знаете не хуже меня, Сергей Семёнович!

– Я хочу, чтобы все присутствующие тоже это знали. А также следующее: мы живём в богатейшей стране. Вдумайтесь – месторождения угля есть также восточнее Глазго, вокруг Сандерленда. Ими усеян весь центр страны и, кроме того, северное побережье Бристольского залива. Есть ещё как минимум четыре крупных месторождения железа, а полуостров Корнуолл – кладезь полиметаллических руд. В конце концов, имеются запасы кое-чего, о чём я бы пока не хотел говорить, но оно очень пригодится в будущем.

Министры слушали меня, затаив дыхание.

– Да этого хватит на сотни лет! – воскликнул один из них.

– Вы ошиблись: на тысячи! – поправил я его. – Ваша задача – как можно разумнее расходовать эти богатства на благо нынешнего и будущих поколений англичан.

Затем я обратился к докладчику:

– Вы очень хорошо обрисовали нынешнее положение дел в промышленности. Скажите честно: оно вас устраивает?

Лисицын посмотрел на меня и вздохнул.

– Конечно же, нет, Сергей Семёнович. В последнее время рост производства начал снижаться, а затраты наоборот растут.

– С чем вы это связываете?

– Я думаю, что слишком велика доля ручного труда. Нам бы не помешал новый тип двигателя.

– Например? – заинтересовался я.

– Не знаю, Сергей Семёнович. В Институте механики ставят опыты с использованием водяного пара, но ничего не выходит: котлы взрываются, – с грустными нотками в голосе ответил министр.

– Тем не менее, передайте им, что они на правильном пути. Пусть попробуют подавать пар под давлением непосредственно на поршень во время его хода; чтобы он под действием пара и поднимался, и опускался – тогда будет выполняться двойная работа при том же расходе топлива. А сам поршень можно будет соединить с рычагом, насосом или колесом, и это заставит механизмы двигаться.

Юрий Владимирович заинтересованно меня выслушал и некоторое время стоял в задумчивости, очевидно, прокручивая в голове мою мысль. Внезапно он улыбнулся и, посмотрев мне в глаза, медленно произнёс:

– Надо же, как всё просто, оказывается… Спасибо, Сергей Семёнович!

– Не за что, – как можно небрежнее ответил я.

Всё ещё улыбаясь, Юрий Владимирович сел на своё место и, достав из внутреннего кармана пиджака ручку и блокнот, принялся чертить схему парового двигателя. Он так увлёкся, что не обратил внимания на то, что заседание продолжилось. Видя, что Юрий Владимирович полностью отключился от восприятия окружающих событий, его коллеги тактично не стали ему мешать. «Вот и чудненько, – удовлетворённо подумал я. – Готов поставить тысячу рублей против одного, что в ближайшее время опытный образец парового двигателя будет создан».

Тем временем министры обсудили ещё несколько стоящих перед ними задач, во что я уже не вмешивался. Наконец, заседание закончилось.

«Всё-таки что-то странное происходит в области научных исследований, – размышлял я по дороге домой. – Годами и десятилетиями учёные, за редкими исключениями, топчутся на месте, не показывая существенных результатов. И ведь тупыми их не назовёшь, как-никак у каждого за плечами университет. Хотя, конечно, всякие личности встречаются среди моих подданных. Пока Англии никто не угрожает, такая ситуация меня ещё может устраивать, но если так будет продолжаться и впредь, ничего хорошего из этого не выйдет. Надо будет всерьёз заняться этой проблемой… В чём же причина? То ли у учёных слишком низка мотивация труда, то ли дело в низком качестве образования. А может быть, оба эти фактора слились воедино? Давненько я не посещал высшие учебные заведения… А впрочем, стоит ли? При моём появлении начальство тут же наведёт лоск. Гораздо проще воспользоваться „внутренним телевизором“. Необходимо досконально разобраться, чему их там учат в этих университетах: не исключено, что студенты зря штаны протирают в аудиториях. А пока введу премиальную систему оплаты для людей, занятых в научных исследованиях: не может быть, чтобы материальная заинтересованность в корне не переломила создавшуюся ситуацию».

  77