81 
– Слушаюсь, господин Верховный Правитель!
– Вот ещё что. Этого господина возьмёте с собой. Сейчас заедете к нему домой, а потом – в Портсмут. Генералу Зубову передайте на словах, что господин министр назначается моим Наместником в Австралии.
Капитан ещё раз козырнул, а я, пожав на прощание руку Владимиру Андреевичу и пожелав ему удачи, вновь поднялся на четвёртый этаж. Снова устроившись за столом, мысленно представил карту Австралии. Богатейшая территория, её никак нельзя терять. Сейчас здесь живёт около трёх миллионов человек. Городов мало, и они сосредоточены исключительно на юго-восточном побережье, где климат мягче и существуют большие запасы пресной воды.
Близ Брисбена и Сиднея начата разработка месторождений каменного угля. До единственного месторождения железных руд, расположенного в юго-западной части развивающейся колонии, добрались совсем недавно. Сейчас там появились зачатки металлургической промышленности. Зато на совершенно неосвоенном западе материка железных, а также никелевых руд хоть отбавляй; золото можно добывать аж в четырёх местах. А вообще, на обширной территории континента есть практически всё: нефть и газ, полиметаллические руды, алюминий, титан, кобальт, медь, ванадий, цирконий, серебро, висмут, марганец и многое другое, – что обязательно пригодится промышленности моей Империи в будущем.
«Ничего, Зубов справится, – успокоил я себя. – Главное – подавить бунт в зародыше и непременно наказать зачинщиков, чтоб другим неповадно было». Кроме гвардейской и дивизии Зубова, я располагал ещё четырьмя дивизиями, расквартированными в городах на южном побережье Англии. Расходы по их содержанию, естественно, несло государство. Сначала в правительстве отдельные министры недоумевали, зачем создавать армию. «Нам ведь никто не угрожает», – говорили чиновники. Однако в последние сто пятьдесят лет все оценили мою предусмотрительность, так как участились случаи вторжения пусть небольших, но свирепых племён с другой стороны пролива.
Они переправлялись на английскую землю на чём придётся: связывали плоты, изготовляли грубое подобие лодок. Железа эти люди ещё не знали. По моему распоряжению с теми, кто не сопротивлялся, поступали гуманно: брали в плен и перевозили в центральные районы страны, где они постепенно становились частью моего почти тридцатипятимиллионного народа.
…До позднего вечера я разбирал накопившиеся письма. На многие из них секретарь под диктовку писал ответы, а я лишь ставил в конце свою подпись. Одно из посланий, пришедшее из Рагби, меня особенно порадовало. В нём сообщалось, что проведены успешные испытания улучшенной модели паровоза, который тянул за собой состав из десяти гружёных вагонов, развив при этом скорость в пятьдесят километров в час.
В окрестностях Рагби существовал экспериментальный участок железной дороги. Там уже несколько десятилетий инженеры трудились над созданием паровоза, который можно было бы выпускать серийно. Я им совершенно не помогал, справедливо считая, что учёные должны уметь работать самостоятельно.
И вот теперь у них получилось что-то стоящее. Я продиктовал ответ, поздравив инженеров с крупным достижением, и распорядился увеличить выпуск стальных рельсов и начать строительство железной дороги Рагби – Лондон после предварительной топографической съёмки маршрута. Также я сообщал, что весь коллектив учёных будет премирован крупной денежной суммой.
Уже давно, обнаружив, что учёные работают неэффективно, и, как следствие этого, научно-технический прогресс развивается очень медленно, я принял меры к тому, чтобы разобраться в причинах сложившейся ситуации. Оказалось, что виной всему была крайне низкая степень материальной заинтересованности научных работников в результатах их труда и существенные недостатки в их университетском образовании. Узнав об этом, я отреагировал незамедлительно, установив денежные премии за изобретения и рационализаторские предложения. Кроме того, я ввёл ежегодную переаттестацию профессорско-преподавательского состава, в результате чего многим господам пришлось покинуть насиженные тёплые местечки.
Принятые мной меры привели к росту количества изобретений, хотя в некоторых отраслях человеческой деятельности результаты труда учёных ещё долго были далеки от потребностей общества. Причину этого я видел в том, что в отдельных научных направлениях практически отсутствовала теоретическая база. Я пришёл к выводу, что ничего страшного в этом нет, и постепенно прогресс коснётся и основополагающей науки, стоит лишь немного увеличить финансирование в этой области. По прошествии некоторого времени так и получилось. Впоследствии мне даже пришлось скрывать от народа некоторые изобретения, так как я считал, что их практическое использование преждевременно.
81 
