8 
Грубый, неделикатный, чувственный и опасный. Говорили, что лорд Кэмерон коллекционирует эротику — книги и картины. Ничего подобного Эйнсли не заметила, здесь, хотя картина, которая висела над прикроватной тумбочкой, — сидящая на кровати женщина натягивает чулки — демонстрировала бессовестную чувственность.
Эйнсли знала, любая дама должна относиться к лорду Кэмерону с неодобрением, даже с опаской, но все же у нее забурлила кровь. Он снова пробуждал в ней чувства, которые умерли много лет назад.
— Пожалуйста, отдайте мне письмо, лорд Кэмерон. Это очень важно.
Кэмерон затянулся сигарой и выдохнул дым прямо в лицо Эйнсли. Она закашлялась и помахала рукой, отгоняя облако дыма.
— Вы не совсем трезвы.
— Да, я чертовски пьян и собираюсь выпить еще. Выпьете со мной виски, мадам? Из высококачественного запаса Харта.
Маккензи владеют небольшим заводиком по изготовлению виски, который поставляет этот напиток по всей Шотландии и избранным клиентам в Англии. Это всем известно. Доходы от этого предприятия были весьма умеренными, пока его не унаследовал Харт. По словам Изабеллы, Харт с помощью Йена превратил его в прибыльное предприятие.
Эйнсли представила Кэмерона, который делает неспешный глоток виски и слизывает с губ упавшую каплю напитка, и судорожно сглотнула.
— Если я докажу, что не испугалась глотка виски, вы отдадите мне письмо и отпустите?
— Нет.
— Черт бы вас побрал, лорд Кэмерон, — раздраженно выдохнула Эйнсли, — вы сумасшедший, невыносимый…
Эйнсли внезапным резким движением попыталась выхватить у него письмо, но он поднял руку вверх.
— Нет, миссис Дуглас, ничего не выйдет.
Эйнсли прищурилась и ударила, но не по письму, а по сигаре. Горящая сигара вылетела из пальцев лорда и упала на кровать.
— Проклятие, женщина, — прорычал Кэмерон и потянулся за сигарой.
Эйнсли, уперевшись коленом о край кровати, схватила письмо, которое он выпустил из рук, чтобы подхватить горящую сигару. Но уже в следующее мгновение оказалась опрокинутой на кровать, и лорд Кэмерон, лежащий сверху, удерживал крепкой рукой ее запястья у нее над головой. Пьяный, он был, тем не менее, очень силен.
— Ловко, миссис Дуглас, ловко, но не слишком проворно.
Удерживая ее запястья, Кэмерон бросил сигару на прикроватную тумбочку и выдернул письмо из пальцев Эйнсли. Она попыталась сопротивляться, но не могла пошевелиться. Сильная рука Кэмерона крепко удерживала ее на месте.
Кэмерон сунул письмо в карман жилета и наклонился так близко, что его дыхание обожгло кожу Эйнсли. Он собирался поцеловать ее. Все эти годы, с момента их первой встречи и до сегодняшнего дня, она мечтала о его поцелуе, снова и снова переживая прикосновение его теплых губ, жар языка. И теперь она позволит ему снова поцеловать ее. С радостью.
Он наклонялся все ниже и ниже и, ткнувшись носом в ее волосы и едва касаясь их губами, прошептал:
— Кому адресовано это письмо?
— Не ваше дело, — с трудом произнесла Эйнсли.
— Для того чтобы иметь любовника, у вас слишком невинный вид, — улыбнулся Кэмерон. — Но я знаю, вы хорошая лгунья.
— Я не лгу, и любовника у меня нет. Я же сказала, что письмо принадлежит моей подруге.
— Это, должно быть, очень важная подруга, если вы согласились на такие хлопоты. — Кэмерон выудил из своего кармана ключ и коснулся им губ Эйнсли. — Вам ведь это нужно, да?
— Да, и тогда я с радостью покину эту комнату.
— Уверены? — Глаза Кэмерона потеплели.
— Абсолютно. — «Я так думаю», — добавила про себя Эйнсли.
Кэмерон провел ключом по ее губам, Эйнсли ощутила прохладный вкус металла.
— А на что вы готовы пойти ради этого ключа, прелестная миссис Дуглас?
— Не знаю, — совершенно искренне призналась Эйнсли. Она боялась, что согласится на все, о чем бы ни попросил ее Кэмерон.
— Поцелуете меня?
— Да. — Взгляд Эйнсли метнулся к его губам, и она провела языком по своим губам. — Да, думаю, поцелую.
— Отважная леди.
— Конечно, а разве нет? Я не визжала, не влепила вам пощечину и не ударила коленом между ног.
Кэмерон с изумлением посмотрел на нее и рассмеялся. Смех был совершенно-искренним и таким сильным, что от него задрожала кровать. Продолжая смеяться, Кэмерон запрокинул голову и положил ключ себе в рот.
— Что вы… — Эйнсли замерла на полуслове, когда он прижался губами к ее губам, проталкивая ей в рот язык, а вместе с ним и ключ. Его губы действовали решительно, умело, язык — убедительно.
8 
