54 
— Выбор платьев?.. — пробормотала Чарли. — Да что они значили в нашей глуши? Зато ты терпела за меня эти ужасные примерки.
— Но ведь ты убирала конюшни!
— Ну да, убирала. После того как дядя Генри уволил всех конюхов, потому что нечем было им платить. А что еще оставалось делать? Ведь должен был кто-то ухаживать за лошадьми!
— Знаю. Но я терпеть не могла работу в конюшне. Так же как ты — примерки. Так вот, пока я проводила время с портнихой, ты выполняла за меня мою часть работы. И никогда не жаловалась, никогда ни в чем меня не упрекала. Только сейчас ты заговорила о своем праве ехать на бал в качестве Элизабет. Признайся, ведь сначала ты, как обычно, хотела уступить мне?
— Да, Бет, хотела. Но потом вспомнила, что мне придется выйти замуж за Карленда, если я не найду себе жениха. А он быстро сведет меня в могилу. Поэтому я должна, непременно должна подыскивать жениха.
— Значит, ты поступаешь так потому, что твоя жизнь важнее моих удовольствий?
Чарли в изумлении уставилась на сестру.
— Конечно, жизнь важнее! — воскликнула она.
— Но все же твои удовольствия не так важны, как мои.
— Почему ты так решила? — возмутилась Чарли.
— Потому что ты заявляешь о своих правах, только когда на карту поставлена твоя судьба. Но ты не возражала, когда я выбирала платья, потому что наряды — всего лишь дело вкуса. Выходит, что мои удовольствия важнее.
— Ты говоришь глупости, Бет.
— Глупости?! А что скажешь о наших праздничных обедах в дни рождения?
— О чем ты?
— В детстве повар всегда узнавал, что мы желаем к праздничному столу, помнишь? Я всегда выбирала жареную утку и пирог с голубикой.
— Ну и что?
— Ты же терпеть не могла жареную утку! И голубику не очень-то любила.
— Бет, что ты пытаешься мне доказать?
— То, что выбор всегда оставался за мной. Если бы все между нами происходило по справедливости, то в один год нам готовили бы жареную утку и мой любимый пирог, а в другой — что-нибудь по твоему выбору. Или же мясо — по моему вкусу, десерт — по твоему, а в следующий раз — наоборот. Но ты, Чарли, никогда не говорила о своих желаниях.
Заметив, что произнесенная ею речь не произвела должного впечатления, Бет вновь заговорила:
— Ты всегда так поступала. Отстаивала права любого человека, но только не свои. Потому что права другого для тебя важнее твоих собственных. Похоже, ты полагаешь, что все люди на свете заведомо лучше тебя. Держу пари, если бы дядя Генри задумал выдать нас замуж, меня — за какого-нибудь достойного джентльмена, а тебя — за отвратительного негодяя, ты не стала бы возражать.
Чарли нахмурилась, но промолчала.
— Что же ты молчишь? — спросила Бет.
— А что я должна сказать? — улыбнулась Чарли.
— Как что? — изумилась Бет. — Он постоянно обижал тебя. Называл глупой и бестолковой и… — Она потупилась. — Это я во всем виновата.
— Господи, сестра, что ты говоришь?! — воскликнула Чарли.
— Лучше вспомни… Когда дядюшка начинал ругать меня за какой-нибудь проступок, сразу появлялась ты и заступалась… Тогда дядя Генри набрасывался на тебя, а меня оставлял в покое. Если бы я могла, я бы тоже за тебя заступалась, но увы… — Бет вздохнула, — я ужасно боялась его гнева!
Чарли обняла сестру за плечи.
— Я знаю, Бет. Не расстраивайся.
— Но мне так стыдно! Только ты не боялась дядюшку.
— Только я? Да что ты! Еще как боялась!
Бет с удивлением посмотрела на сестру.
— Да-да, боялась. У дяди был ужасный характер, и каждый раз, встречаясь с ним, я боялась взглянуть ему в глаза. Так что тебе нечего стыдиться.
— Но ведь это еще хуже, — чуть не расплакалась Бет. — Выходит, ты тоже боялась, но могла подавить свой страх. Это и называется смелостью. А меня страх загонял в угол, и я ничего не могла поделать.
— Бет, перестань. Нечего вспоминать прошлое. А может быть, тебе и завтра хочется…
— Чего мне хочется? — перебила Бет. — Завтра я буду «Чарлзом», это решено.
— Но может, тебе больше…
— Нет, решено. Завтра я играю роль брата.
Глава 13
В бальном зале Феттерли было невыносимо душно и жарко, и Чарли казалось, что она вот-вот лишится чувств.
— А я и не знал, что у Радклиффа есть такая очаровательная родственница.
Девушка взглянула на очередного партнера. Она давно уже перестала запоминать имена многочисленных кавалеров, приглашавших ее на танец. К счастью, мужчины оказались не столь забывчивы. По крайней мере этот, высокий и улыбчивый… К тому же он не наступал на ноги.
54 
