111 
– Я слежу за ним ради принцессы Пенелопы. Логоши служат принцессе.
– Очень любезно с вашей стороны.
Анастасия была нервной, ершистой и сама не знала почему. Он пришел к ней опять заняться любовью, иначе зачем бы ему приходить? Не для того же, чтобы утешить? Мин нервировал ее, смущал, заставлял желать это сильное тело и тот напор, с каким он ее возьмет.
После смерти Димитри она не хотела ни одного мужчину. Если и ложилась с кем-то в постель, то только ради того, чтобы выведать секрет или получить благорасположение в безжалостных интригах против Австрии.
Но этого мужчину она страстно желала, ее влекли к себе большие голубые глаза и таинственное молчание, которое успокаивало и возбуждало одновременно.
Дрожащими пальцами Анастасия стала расстегивать пеньюар. Мин бесшумно подошел сзади и накрыл ее пальцы большой рукой.
– Анастасия.
Ее улыбка задрожала, как и пальцы.
– В чем дело? Ты никогда не говоришь мне ласковых слов. Все еще наказываешь за то, что я любила Димитри?
Мин обнял ее за талию, и давление на низ живота отчетливо сказало, что он ее хочет.
– Скоро я возвращаюсь в Нвенгарию.
Ее пронзил укол в самое сердце, которого она не испытывала с тех пор, как поняла наконец, что муж ушел навсегда.
– Как скоро?
– Через несколько дней. Ты поедешь со мной.
– Что? – Она попыталась покачать головой. – Я не могу. Я должна остаться и закончить свою миссию. Я должна помогать Александру.
– Нет. – Ресницы у него были такие же густые и черные, как волосы. – Твое время истекло. Я забираю тебя домой.
– Ты не понимаешь. Я не могу вернуться в Нвенгарию. Ни сейчас, ни когда-нибудь. Я не смогу видеть эту страну. Я… – Она замолчала.
– Вот почему ты должна уехать. Ты вернешься, чтобы полностью излечиться. Со мной.
– Зачем я тебе? Почему ты хочешь, чтобы я с тобой поехала, чтобы любила тебя?
Мин погладил ее по спине.
– Я хорошо знал Димитри. Он хотел, чтобы ты жила. Ничего другого он не хотел.
Анастасия кивнула. Она не могла забыть искреннюю жизнерадостность Димитри. Помнила, как он закружил ее в вальсе и вывел на террасу, где они впервые по-настоящему целовались, как будто это было вчера. Он показал ей жизнь во всей ее полноте.
– Но я не жила, правда? Шесть лет я по-настоящему не жила. С таким же успехом я могла бы остаться в своей пуританской семье посреди степенной Вены и никогда оттуда не уезжать.
– Нвенгария тебя оживит, – сказал Мин. – Дай мне вернуть тебя к жизни.
Он был такой большой, сильный, надежный. Анастасия вдруг вспомнила его руки той ночью и все, что впервые за долгое время она почувствовала.
Она обняла его за шею, отпустив с миром прошлое, что долго жгло ее изнутри.
– Ладно. Я поеду с тобой.
Мин поцеловал ее крепким, почти жестоким поцелуем.
– Вот и хорошо. Поедем. Я уверен, тебе понравится моя семья.
Она уставилась на него, потом засмеялась:
– Господи, никак не могла подумать, что познакомлюсь с твоей матерью.
Он загадочно улыбнулся и промолчал. Хорошо было смеяться, хорошо было смотреть на его улыбку. К ее восторгу, он продолжил развязывать ленточки пеньюара, потом стянул его с плеч и положил руки на крутые бедра.
Когда утром Миган проснулась в залитой солнцем спальне, Александр опять был Александром, счастливо улыбался и не сводил с нее влюбленных глаз. Она ответила мужу улыбкой; он опрокинул ее на спину, накрыл своим телом и быстро и властно овладел ею…
Они оделись: Александр – в тускло-черный костюм, Миган – в синее домашнее платье. В доме был огромный гардероб, полный нарядов; когда портные шили для Миган городские туалеты, Александр приказал им сшить более удобные платья для отдыха в деревне.
– Ты сделал из этого места большой секрет, – с обидой в голосе сказала Миган, когда он зашнуровывал на ней корсет.
– Хотел удивить. Здесь на озере отличная рыбалка. Как думаешь, Алексу понравится?
Миган посмотрела в окно: зеленый луг, озеро на краю леса.
– По-моему, Алекс будет в восторге. Как и я.
– Приедем сюда сразу после того, как я закончу в городе одно дело.
Она вскинула брови.
– А как же наши графики? Как же выходы в свет в качестве великого герцога и великой герцогини?
– На несколько недель пошлем к черту все графики. Если бы я не так старался каждую минуту быть великим герцогом, может, и мой первый брак был бы настоящим.
– Не знаю, – задумчиво сказала Миган. – Из того, что ты говорил о Сефронии, я поняла, что она любила не тебя, а свое высокое положение при тебе. Она обожала быть великой герцогиней. Ей бы следовало больше тебя любить.
111 
