очень нудно 
45 
– Любовь есть, – сказал Энтони. – Посмотрите хотя бы на вашего брата. Я никогда не видел, чтобы мужчина был так безумно влюблен.
Селия грустно рассмеялась:
– Которого из них вы имеете в виду?
– На самом деле обоих.
– Вы правы. – Селия вздохнула. – Однако оба они не сразу поняли, что полюбили. Пусть это служит слабым утешением, но настоящая любовь может быть у тебя прямо под носом, а ты об этом не догадываешься.
Энтони боялся посмотреть на Селию.
– Ваши братья со временем поняли, что это любовь.
– Гм-м. – Селия опустила глаза на письмо, которое держала в руке. – Я поспешила.
– Все мы иногда слишком торопимся.
Она кивнула:
– А иногда, наоборот, слишком медлим.
Энтони криво усмехнулся:
– Сущая правда.
Селия сунула письмо в карман. А что, если действительно пойти на рыбалку? При мысли об этом Селия почувствовала себя немного лучше. Энтони всегда так на нее влиял. В порыве благодарности она взяла его за руку.
– Благодарю вас. Вы были так добры, что выслушали меня. Надеюсь, я не испортила вам настроение и весь этот праздник.
Энтони чуть заметно пожал ее руку. Он заглянул Селии в глаза, желая понять, что у нее на душе.
– Никогда об этом не думайте.
Энтони пристально посмотрел на Селию, и она снова испытала то странное ощущение тепла и комфорта – только оттого, что сидела здесь с ним и вела неспешную беседу. Ей и раньше с Энтони было легко, но на этот раз она ощутила что-то совсем другое…
– Может быть, присоединимся ко всем остальным? – Его вопрос вывел Селию из задумчивости.
Она кивнула. Он помог ей подняться. Селия протянула ему руку, и они вместе пошли по лужайке к гостям.
В ту ночь Энтони допоздна мерил шагами комнату. Он не мог заснуть. В нем боролись две противоположные силы. Та его часть, которая отвечала за рассудок и холодный расчет, ратовала за то, чтобы оставить все как есть. Счастье Селии не его ума дело. В самом-то деле, кто она ему? Она ему не сестра, не кузина, не любовница. Всего лишь старая знакомая, сестра его старинного приятеля. Существует множество веских аргументов в пользу того, что он не должен совать нос не в свое дело и вмешиваться в чужую жизнь. Энтони убедился на собственном опыте, что к голосу разума необходимо прислушиваться.
Но другая часть Энтони – его сумасбродная, импульсивная часть – загорелась желанием сделать что-то для нее. Если он останется для Селии только верным другом, на которого можно положиться в трудную минуту, печальные тени прошлого не уйдут из ее памяти. Особенно после того, как она получила это письмо от лорда Лансборо. Какой мужчина останется в стороне, когда женщина, которая ему дорога, страдает? Когда она несчастна? Проблему осложняло и то, что на все, что он ни делал, окружающие взирали с подозрением. По той простой причине, что это делал он, а не кто-либо другой. А Энтони не хотелось, чтобы о Селии стали еще больше сплетничать. Тем более он не хотел скандала, который может вспыхнуть, если Энтони станет за ней ухаживать, какие бы благородные мотивы им ни двигали.
Заложив руки за спину, он продолжат мерить шагами комнату. Он может рассказать ее брату о том письме… А что может сделать Рис? Может быть, жены ее братьев, которые кажутся здравомыслящими и отзывчивыми женщинами, знают, как успокоить Селию, вывести ее из уныния, которое еще сильнее овладело ею после получения письма лорда Лансборо? Однако Энтони плохо знал обеих женщин и боялся, поделившись с ними, обмануть доверие Селии. По той же причине он не мог рассказать о письме кому-нибудь еще, кого знал еще меньше. Если бы Селия захотела рассказать о письме своей родне, она непременно сделала бы это. Ради Селии и ради себя самого Энтони решил действовать осторожно.
Но что он может сделать в сложившейся ситуации? Энтони вспомнил, как Селия поблагодарила его – только за то, что он ее выслушал. Сейчас он ненавидел лорда Лансборо за то, что старик заставил ее почувствовать себя виноватой. Но его ненависть не поможет Селии. Она жалеет старика свекра, к которому наверняка успела привязаться.
Энтони стал рыться в памяти и перебирать в голове весь широкий спектр обычных хитростей и приемов, находившихся в его арсенале повесы. Что он обычно предпринимал, чтобы сделать приятное женщине? Что-то изысканное, утонченное, чарующее. Но все, что приходило ему в голову, в данном случае не годилось. На самом деле единственное, что подходило здесь… А что, может быть, это удачная мысль?
45 
